Причины коммуникативных неудач. Коммуникативные неудачи

В то время как во многих зарубежных странах дети со школьных лет изучают такие предметы, как «Общение человека», «Риторика», «Дебаты», «Разрешение конфликтов» и мн. др. (в США такие предметы начинаются у детей с 12-летнего возраста), в нашей стране обще нию нигде не учат - ни детей, ни взрослых.

Коммуникативная неграмотность населения страны приводит к многочисленным конфликтам и проблемам в коллективах, семьях, политических и общественных организациях, творческих коллективах, в сфере сервиса, бизнеса, ведения переговоров и т.д.

Любая женщина должна знать, что мужчина, занятый физической работой, не может при этом одновременно вести диалог с женщиной: так устроен его речемыслительный механизм, и попытки задавать ему вопросы приведут к раздражению, а возможно и к конфликту с женой.

Родители и педагоги должны знать, что в воспитательном общении с ребенком бесполезно приводить аргументы к пользе или вреду для здоровья - ребенок эти аргументы не воспринимает, так как здоровье его еще не беспокоит.

Любой человек должен знать, что пьяному или возбужденному человеку не надо приводить логические аргументы, с ним надо соглашаться и тащить его в безопасное место.

Любой из нас должен знать, что замечания надо делать применительно к одному конкретному случаю и не обобщать («И вообще, мне не нравится, как ты в последнее время...»), что не надо спорить «на п обеду», а надо спорить «на истину» и т.д., и т.п. Знание и применение э тих знаний и есть коммуникативная грамотность человека, которой так не хватает в нашем обществе. Коммуникативная грамотность нужна для того, чтобы не звучали в нашем обществе слова «А я не знаю, как с моим сыном разговари вать», «Я не нашлась, что сказать моему ученику» и т.д. Этот вид грамотности для нашего общества на настоящем этапе более важен, чем юридическая, экономическая или даже компьютерная.

Итак, совершенствование коммуникативных навыков предполагает комплексные знания об общении и речи, т.е. по психологии, лингвистике, теории управления, семиотике и многим другим.

Лекция 2.
Речевой конфликт (к вопросу о термине)

Оптимальный способ речевого общения принято называть эффективным, успешным, гармоничным, корпоративным и т.п. При его изучении рассматриваются пути создания речевого комфорта для участников коммуникативного акта, средства и способы, используемые коммуникантами для обеспечения или разрушения гармоничного общения.

В поле внимания исследователей включаются такие явления, как языковой конфликт, ситуация (зона) риска, коммуникативная удача/неудача (помеха, сбой, провал) и др. Наиболее общими и часто используемыми в специальной литературе терминами для обозначения конфликтного типа речевого общения являются термины «языковой конфликт» (ЯК) и «коммуникативная неудача» (КН).

При определении того или иного понятия необходимо исходить из природы данного явления. О лингвистической (языковой) природе конфликта в речевом общении говорит следующее:

1) адекватность/неадекватность взаимного понимания партнеров по коммуникации обусловливается в определенной степени свойствами самого языка;

2) знание нормы языка и осознание отклонений от нее способствует выявлению факторов, приводящих к непониманию, сбоям в общении и к конфликтам;

3) любой конфликт, социально-психологический, психолого-этический или какой-нибудь другой, получает и языковую репрезентацию.

Тем не менее, термин «языковой конфликт», по нашему мнению, не отражает всей широты и многообразия речевого поведения партнеров по коммуникации. Непонимание, недоразумения, дискомфорт или конфликт в общении, спровоцированные природой языкового знака (например, лексической или грамматической многозначностью, динамичностью значения языковых единиц, отсутствием естественной связи между «означаемым» и «означающим», между знаком и предметом и др.), можно было бы назвать следствием собственно языковых помех. Но это только один из возможных факторов, обусловливающих характер общения; в реальности действует их комплекс. Есть достаточные основания использовать термин «речевой конфликт», содержание первой части которого определяется особенностью понятия «речь». Речь - это свободный, творческий, неповторимый процесс использования языковых ресурсов, осуществляемый индивидом. Контекстность, ситуативность и вариативность - вот те признаки, которые определяют речь, но не язык. Во-первых, они связаны с тем, что речь является творением человека (автора), который имеет свои коммуникативные намерения, определенный уровень владения языком, психологическое состояние, отношение к собеседнику и пр. Во-вторых, есть еще и собеседник (слушающий или читающий), с собственной целью, ориентацией на говорящего или отсутствием ее, адекватной/неадекватной трактовкой языкового знака или высказывания адресата в целом, языковым вкусом и многими другими особенностями, определяющими характер поведения собеседников и не умещающимися в рамки языковой системы. Считаем, что область речевого поведения не может ограничиваться исследованием только собственно лингвистической его природы, а значит, и термин «языковой конфликт» неполно отражает суть данного явления.

Требует разъяснения и само понятие «конфликт» как лингвистический феномен в ряду понятий, связанных с оценкой результативности коммуникативного акта. Возникающий в процессе естественного диалогического общения различного рода дискомфорт получил разные названия: коммуникативный сбой, коммуникативный провал, коммуникативное недоразумение, коммуникативная неудача и др. Под коммуникативным сбоем (термин Е. В. Падучевой) обычно понимается возникновение в высказывании «иного смысла», не предполагавшегося субъектом речи, причиной чего является использование участниками коммуникации разного набора кодов для передачи и получения информации. Как отмечает Н. Л. Шубина, «коммуникативный сбой следует отличать от коммуникативного дефекта (ошибки), обусловленного незнанием правил коммуникации, отсутствием языковой компетенции или недостаточной культурой владения родным языком». Коммуникативный сбой и коммуникативный дефект очень близкие понятия, и одно часто обусловливает другое: незнание правил коммуникации или некомпетентность одного из участников коммуникации определяет выбор такого кода для передачи или получения информации, который не соответствует ситуации общения, провоцирует неадекватную интерпретацию высказывания (появление «иных» смыслов); что, в свою очередь, также может привести к коммуникативному сбою.

Ошибки в идентификации КА Е. В. Клюев называет коммуникативным промахом.

Т. В. Шмелева использует термин «коммуникативный провал», обращая внимание, прежде всего, на «соавторство» партнеров по коммуникации, их кооперативные действия по отношению друг к другу в диалоге, отсутствие которых приводит к безуспешности или коммуникативному провалу общения. Термин «коммуникативный провал» употребляет и В. В. Красных, понимая его как полное непонимание, в то время как «коммуникативный сбой» трактуется автором как неполное понимание.

Термин «коммуникативная неудача» (далее также - КН) наиболее часто встречается в специальных исследованиях, связанных с оценкой результата коммуникативного акта, и традиционно включает в себя следующее содержание: полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего. Согласно концепции О. П. Ермаковой и Е. А. Земской, к КН относятся и «возникающий в процессе общения не предусмотренный говорящим нежелательный эмоциональный эффект: обида, раздражение, изумление», в котором, по мнению авторов, и выражается взаимное непонимание партнеров коммуникации. Таким образом, термин «коммуникативная неудача» оказывается очень емким в силу широты охватываемого им явления: любое непонимание партнерами по коммуникации друг друга, любой нежелательный эмоциональный эффект являются КН. Коммуникативные недоразумения и сбои, на наш взгляд, - частные проявления КН и могут быть сняты в процессе коммуникации с помощью дополнительных коммуникативных шагов: переспросов, уточнений, пояснений, наводящих вопросов, переформулирования, в результате чего может быть осуществлено коммуникативное намерение говорящего.

Следовательно, не всякая КН является коммуникативным (речевым) конфликтом. Конфликт подразумевает столкновение сторон, состояние противоборства партнеров в процессе коммуникации по поводу несовпадающих интересов, мнений и взглядов, коммуникативных намерений, которые выявляются в ситуации общения. Речевой конфликт имеет место тогда, когда одна из сторон в ущерб другой сознательно и активно совершает речевые действия, которые могут выражаться в форме упрека, замечания, возражения, обвинения, угрозы, оскорбления и т.п. Речевые действия субъекта определяют речевое поведение адресата: он, осознавая, что указанные речевые действия направлены против его интересов, предпринимает ответные речевые действия против своего собеседника, выражая отношение к предмету разногласия или собеседнику. Эта противонаправленная интеракция и есть речевой конфликт.

В ходе конфликта речевое поведение коммуникантов представляет собой «две противоположные программы, которые противостоят друг другу как целое, а не по отдельным операциям...». Эти программы поведения участников коммуникации определяют выбор конфликтных речевых стратегий и соответствующих речевых тактик, которым свойственно коммуникативное напряжение, выражающееся в стремлении одного из партнеров побудить другого так или иначе изменить свое поведение. Это такие способы речевого воздействия, как обвинение, принуждение, угроза, осуждение, убеждение, уговор и др., выходящие за рамки понятия «языковой конфликт». Таким образом, возвращаясь к проблеме термина, считаем, что употребление термина «языковой конфликт» применимо к различного рода коммуникативным помехам, имеющим собственно лингвистическую природу. Такие помехи потенциально могут стать причиной столкновения между партнерами коммуникации. Речевой конфликт - неадекватное взаимодействие в коммуникации субъекта речи и адресата, связанное с реализацией языковых знаков в речи и восприятием их, в результате чего речевое общение строится не на основе принципа сотрудничества, а на основе противоборства. Если языковой конфликт является предметом исследования системной лингвистики, то речевой конфликт - предметом лингвопрагматики, социолингвистики, психолингвистики, коммуникативной лингвистики. Естественно, что при наличии языкового и речевого конфликта можно говорить и о существовании неречевого конфликта, который развивается безотносительно к речевой ситуации: конфликт целей, взглядов. Но поскольку репрезентация неречевого конфликта происходит в речи, то он тоже становится предметом исследования прагматики в аспекте отношений и форм речевого общения (спор, дебаты, ссора и пр.) между участниками коммуникации.

Факторы, обусловливающие речевой конфликт

В лингвистике последних десятилетий произошли значительные изменения в определении объекта исследований: сущность их заключается в переходе от лингвистики языка к лингвистике общения. Важнейшим объектом исследования становится дискурс - «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами». В отличие от текста, понимаемого преимущественно как абстрактный, формальный конструкт, дискурс рассматривается в качестве единицы, обращенной к ментальным процессам участников коммуникации и связанной с экстралингвистическими факторами общения.

Но исследование речевого конфликта не исключает обращения к собственно лингвистической стороне дискурса - языковым единицам и их речевой семантике, а также к особой лингвистической дисциплине - культуре речи, представляющей научную область, имеющую предметом исследования языковые средства, которые позволяют в определенной ситуации общения обеспечить наибольший эффект в достижении коммуникативных задач.

Можно говорить о двух аспектах культуры речи: нормативном и коммуникативном (Л. И. Скворцов, Л. К. Граудина, С. И. Виноградов, Е. Н. Ширяев, Б. С. Шварцкопф). Нормативный аспект - это элементарный уровень культуры речи, связанный со следованием нормам литературного языка в процессе общения, норма - это основа речевой культуры. Однако изменчивость нормы, ее динамизм, вариативность, профессиональная и территориальная локальность, а зачастую незнание ее основ вызывают различные отклонения, ошибки, приводящие к непониманию, различного рода недоразумениям, снижающим эффективность общения, и даже к речевым конфликтам. Так, в диалоге незнание орфоэпической нормы одним из собеседников негативно характеризует его речевой облик и вызывает отрицательную реакцию другого, что свидетельствует о коммуникативной неудаче в общении: Сколько зяби? - Зяби! Колхоз проверять приехал, а как говорить не знаешь. Ты что заканчивал, районный уполномоченный? (В. Липатов).

Предметом культуры речи в коммуникативном аспекте является успешная коммуникация. Основными квалификативными категориями коммуникативного (прагматического) аспекта являются следующие: эффективное/неэффективное общение, успешный/неуспешный дискурс, коммуникативная норма, которая оценивается в данной культуре в рамках позиций уместно/неуместно, этично/неэтично, вежливо/невежливо и др. Конфликт в общении может произойти в результате нарушения культурного стандарта, условий, которые деформируют дискурс, затрудняют или делают невозможным общение. Многообразны конфликтогенные факторы прагматического характера. К таким факторам можно отнести также «различие тезаурусов говорящего и слушающего, различие ассоциативно-вербальной сети говорящего и слушающего, разнообразие средств референции», игнорирование одним из собеседников прагматического компонента в семантике слова, нарушение стереотипных связей между категориями смыслов, наличие стереотипов речевого поведения и мышления, а также несовершенство владения языковыми знаками обоими участниками коммуникативного акта, различные уровни чувственных оценок языковых знаков каждым из участников коммуникации и некоторые другие. Все эти факторы можно назвать также лингвопрагматическими, поскольку пониманию смысла суждения, высказанного S 1 и воспринимаемого S 2 , препятствуют как характер используемой в коммуникации языковой структуры, так и сами участники коммуникации, осуществившие ее выбор.

Различные факторы лингвопрагматического характера повлияли, например, на исход следующей ситуации: - Здесь сказано: вы бежали за зайцем, - напомнила Вероника. - Собака бежала, - уточнил Зубаткин. - Я же не эфиоп. - Причем тут эфиоп? - Эфиоп - лучший в мире бегун на дальние дистанции (В. Токарева). Предметно-логическое содержание, отраженное в словаре, не включает зафиксированный в практике речи прагматический компонент значения слова «эфиоп» (Эфиопы - 1. Название народов, живших в древности к югу от Египта. 2. Население в Эфиопии, состоящее из народов, говорящих преимущественно на семито-хамитских языках, а также представители этого населения. 3. Устар. Арап, негр, чернокожий). Незнание фонового компонента значения или нежелание актуализировать нужный компонент вызывает непонимание у собеседницы и относится к прагматическим провокационным свойствам речевой ситуации, приводящим к коммуникативной неудаче, о чем свидетельствует вопрос «Причем тут эфиоп?». Можно также говорить в данном случае о различиях в языковом коде говорящего и слушающего: код адресата заключается в знании основного предметно-логического значения слова «эфиоп», равного словарному; код адресанта включает знание того, что на мировых соревнованиях (олимпиадах) негры (для него то же, что эфиопы) занимали первые места, показывая чудеса быстроты и выносливости, - значит, эфиопы - лучшие в мире бегуны. Определяет объем кода говорящих различие в объеме фоновой информации: у адресанта она шире, чём у адресата.

К собственно прагматическим факторам речевого конфликта мы отнесли бы такие, которые определяются «контекстом человеческих отношений», включающим не столько речевые действия, сколько неречевое поведение адресата и адресанта, т.е. нас интересует «высказывание, обращенное к «другому», развернутое во времени, получающее содержательную интерпретацию». Центральными категориями в этом случае будут являться категории субъекта (говорящего) и адресата (слушателя), а также тождественности интерпретации высказывания по отношению к субъекту (говорящему) и адресату (слушающему). Тождественность сказанного субъектом речи и воспринятого адресатом может быть достигнута лишь «при идеально слаженной интеракции на основании полного взаимного соответствия стратегических и тактических интересов общающихся индивидов и коллективов». Но представить такую идеальную интеракцию в реальной практике очень сложно, а точнее, невозможно как в силу особенностей языковой системы, так и потому, что есть «прагматика коммуникатора» и «прагматика реципиента», определяющая коммуникативные стратегии и тактики каждого из них.

Языковая данность «речевое общение» во многом формируется неязыковыми факторами и конструирует внеязыковые сущности: отношения, действие, состояние, эмоции, знания, убеждения и т. д. Поэтому и успешность речевого общения, и неудачи далеко не всегда зависят от выбора говорящими языковых форм.

Коммуникативные неудачи — это недостижение инициатором общения коммуникативной цели и, шире, прагматических устремлений, а также отсутствие взаимодействия, взаимопонимания и согласия между участниками общения.

Линейное развертывание диалога (или полилога) обусловлено разнопорядковыми, но в то же время взаимосвязанными факторами, лингвистическими и экстралингвистическими процессами. Поэтому поиск причин коммуникативных неудач должен вестись в разных сферах: в социально-культурных стереотипах коммуникантов, в их фоновых знаниях, в различиях коммуникативной компетенции, в психологии пола, возраста, личности. Кроме того, естественно, негативное влияние на исход речевого общения могут оказывать дистантность участников, присутствие посторонних лиц, общение через записки, письма, пейджер, по телефону. Большую роль играют все особенности развития речевой ситуации, вплоть до состояния коммуникантов и их настроения.

Кажущаяся аморфность, неосязаемость слагаемых речевого общения тем не менее позволяет выделить следующие неблагоприятные факторы, приводящие к коммуникативной неудаче.

1. Чуждая коммуникативная среда сводит усилия участников общения на нет, так как в такой среде царит дисгармония, отсутствует настроенность собеседников на феноменальный внутренний мир друг друга. В диалоговом общении при посторонних лицах собеседники чувствуют дискомфорт, мешающий им осознать себя в данной ситуации и определить тональность своего речевого поведения. Малая степень знакомства может усугубить дискомфортность и затруднит поиски «общего языка». В такой неблагоприятной ситуации может оказаться студент, пришедший в гости к своему сокурснику в общежитие; подруга, навестившая подругу на ее работе. Вне зависимости от коммуникативного намерения затруднено социальное взаимодействие, невозможна в полной мере «подача себя» в том или ином свойстве. Положение может осложняться отвлекающими моментами: вмешательством третьих лиц, вынужденными паузами, отвлечением от разговора по разным обстоятельствам. При полилоге в чуждой коммуникативной среде невозможно добиться согласия в беседе на любые темы из-за социальных, психологических различий, разницы в образовании, понимании нравственных норм, из-за разных интересов, мнений, оценок, знаний собеседников.

Неполный речевой контакт (даже при заинтересованности в общении) может проявляться в низком темпе обмена репликами, высказываниях невпопад, неуместных шутках и эмоциональных реакциях (например, в иронии вместо сочувствия), неправильной интерпретации и в целом в «диссонансном» обмене репликами.

2. Серьезным основанием для отчуждения участников разговора может быть нарушение паритетности общения. В данном случае также имеет место нарушение правила солидарности, кооперации собеседников. Это проявляется в доминировании одного из участников разговора: начиная с инициальной реплики один и тот же человек выбирает тему разговора, задает вопросы, перебивает собеседника, не дожидаясь сигналов восприятия и правильной интерпретации сказанного, превращая таким образом диалог в монолог. При этом определяющую роль играют такие факторы, как психологические черты участников общения, социальный статус, эмоциональные отношения, культурные навыки. Ср. роль частицы что в вопросе: Ты, что, с нами пойдешь?

3. Коммуникативные замыслы собеседников не будут осуществлены, не возникнет согласие, если живое речевое общение будет pитуализовано. В ритуализованной реплике все прагматические характеристики речи (кто — кому — что — почему — зачем) нивелируются: нарушается правило искреннего доброжелательного отношения к собеседнику, т. е. этические нормы, а также имеет место употребление «набора слов» к случаю. Говорящий не проверяет «ценность» своего высказывания по вниманию слушателя, его соучастию в разговоре, в создании содержательной канвы общения. Конструкции-клише типа Это мы уже проходили, расхожие суждения, безапелляционные высказывания — все это сужает сферу возможного употребления слов, практически ограничивая ее шаблонными выражениями, в которых нет динамики чувства-мысли. В ритуализованных высказываниях (и диалогах в целом) нарушена живая нить разговора — связь говорящего и слушающего: «я говорю», «тебе говорю»; адресат лишен возможности слышать открыто выраженную аргументацию, а говорящий скрывает свое мнение под «известным» мнением «всех».

4. Причиной нарушения контакта с собеседником и прекращения разговора может быть неуместное замечание в адрес слушателя по поводу его действий, личностных качеств, которое может быть истолковано как недоброжелательное отношение говорящего (нарушение правила кооперации, солидарности, релевантности). Ср. широкое понимание неуместности у Цицерона: «Кто не считается с обстоятельствами, кто не в меру болтлив, кто хвастлив, кто не считается ни с достоинством, ни с интересами собеседников и вообще кто несуразен и назойлив, про того говорят, что он «неуместен». Существуют разные приемы введения в текст диалога замечания «не по делу». Ср. гиперболу: «Петрушка, вечно ты с обновкой, С разодранным локтем» [Грибоедов]; (разговор с ребенком) — Не бери в рот грязь всякую! — Это не всякая, это куколкин чайник; ср. пример Т. М. Николаевой: Вы ведь всегда интересуетесь, сколько кому лет — (говорится лицу, всего однажды задавшему подобный вопрос).

Неуместность может быть. вызвана неспособностью говорящего уловить настроение собеседника, определить ход его мысли. Это характерно для разговоров между малознакомыми людьми. В инициальной реплике нередки случаи употребления личных и указательных местоимений в расчете на то, что слушатель знает, о чем идет речь; например: Они всегда так после курсов (попутчик своему соседу в автобусе). — Кто? — Водители, говорю, неопытные. Дергает с места, поворот не отработан. — А... Ясно, что ход мыслей слушателя был не такой, как у инициатора разговора. Отсюда — непонимание. Такая речь социально маркирована; кроме того, это характерно для женской речи.

Несовпадение социокультурных особенностей участников общения также может повлечь за собой неуместные фразы, приводящие к коммуникативному провалу. Ср. юмористический финал диалога, приведенного в статье Н. Н. Трошиной: «Коммерсант Майсль приезжает из Черновцов в Вену. Вечером он хочет пойти в Бургтеатр. Он спрашивает в кассе театра: «Ну что у вас сегодня на сцене?» — «Как вам будет угодно». — «Отлично! Пусть будет «Королева чардаша». Если читатель знает, что Бургтеатр — это драматический театр и что «Как вам будет угодно» — пьеса Шекспира, то коммуникативная неудача коммерсанта будет очевидна.

5. Непонимание и недостижение собеседниками согласия может быть вызвано целым рядом обстоятельств, когда коммуникативные ожидания слушателя не оправдываются. И если устранение причин неудачного общения, лежащих в сфере социокультурных стереотипов, фона знаний, психологических пристрастий (приятие / неприятие действий или черт характера собеседника), в принципе невозможно, то непонимание, вызванное низким уровнем языковой компетенции, преодолимо. Ср. диалог в трамвае между матерью и дочерью, приехавшими в Москву из пригорода. Дочь: Даже хорошо, что я не поступила в техникум в Москве, а то бы каждый денъ ездила туда-сюда. — Мать: А вечером приезжала бы на бровях. — Дочь: Почему на бровях? — Мать: Ну уставала бы очень. — Дочь: А почему «на бровях»-то? — Мать: Так говорят... (не знает, как объяснить). Мать не знает значения выражения «на бровях» — «(прийти, дойти, приползти) (прост.) — о пьяном: с трудом, еле-еле добраться» [Ожегов С., Шведова Н., 1992. С. 58], поэтому употребляет выражение не к месту; дочери кажется, что она вообще никогда не слышала этого выражения. Здесь налицо типичный случай невысокой степени владения языком: употребление устойчивых выражений не к Meet у, незнание точного значения слова. Другой тип ошибочного понимания или непонимания связан с неясностью для слушателя слов с абстрактным значением или слов-терминов, соответствующих специальным областям знаний. Так, например, в ходе полилога (три участника разговора, коллеги, двое с университетским образованием) один из собеседников взглянул на часы и начал прощаться: «Мне с вами хорошо... Однако время не время, мне еще сегодня нужно заехать в одно место по делу... „Мы встретимся снова!“ (строчка из популярной песни). — 2-й уч.: Танюш, не исчезай. — Куда я денусь, мы софеноменальны — 3-й уч.: Чего, чего? Софеноменальны? Не понял...» Слово софеноменалъны оказалось своего рода лакмусовой бумагой для определения мира знаний третьего участника полилога.

Дискомфорт общения, неправильная интерпретация и отчуждение возникают в случае неправильной линейной организации высказывания. Синтаксические ошибки в согласовании, нанизывание падежей, усеченные предложения, недоговоренность, перескакивание с одной темы на другую, пусть и близкую, — все это вызывает напряженность внимания и неосуществление коммуникативных ожиданий слушающего. Ситуация усугубляется быстрым темпом речи, паузами обдумывания (запинками). Если при этом говорящий информирует слушателя по теме, известной ему, то слушателю приходится проделывать большую «работу» по домысливанию общей картины, а если тема сообщения неизвестна адресату, то говорящий рискует оказаться непонятым. Иллюстрацией подобных коммуникативных неудач может служить диалог между двумя школьниками, когда один из них рассказывает приятелю о своих впечатлениях по поводу увиденного вчера боевика. А.: Он как жахнет его... Ну я вообще... — Б.: Кто? Кого? — А.: Ну этот, который вначале... — Б.: А тот? — А.: А что тот? Тот больше не лез...

В обыденной речи неполнота высказываний и их контаминация (наложение) «расшифровывается» с помощью интонационного рисунка реплики и сопутствующих обстоятельств. Однако не следует забывать, что языковое осмысление одних и тех же событий и фактов у разных людей различно, индивидуальна и манера речевого «сжатия», эллиптирования, поэтому попытки слушателя извлечь смысл из услышанной фразы могут быть напрасными. Ср. приведенный в повести И. Грековой «Кафедра» диалог Дарьи Степановны (домработницы) с профессором Николаем Николаевичем (Энэн): «Особое своеобразие речи Дарьи Степановны придавали провалы и зияния, от которых многие фразы становились каким-то ребусом... Собеседник — не дурак же он! — сам должен был понимать, о чем речь. В эту априорную осведомленность каждого о ходе ее мыслей она верила свято. Больше всего любила передачу „Человек и закон“. Невнимания профессора к этому зрелищу понять не могла, осуждала:

— Все с книжками да с книжками, вот и прозевали. Про шпану шестнадцать тридцать. Жене восемь лет, наточил ножик — раз! Ее в реанимацию, три часа, умерла.

— Восемь лет жене? — с ужасом спрашивал Энэн.

— Все вы понимаете, слушать не хотите. Не жене, а ему восемь лет. Мало. Я бы больше дала.».

К коммуникативной дисгармонии и непониманию может привести различие схем поведения участников диалога, что находит отражение в несвязности (фрагментарности) частей диалога, в нереализованной коммуникативной валентности реплик, неоправданных паузах.

Культура русской речи / Под ред. Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева — М., 1999

С. Е. Полякова

Понятие и причины возникновения коммуникативных неудач The concept and causes of communication failures

В статье дается определение понятия «коммуникативная неудача», а также анализируются различные причины возникновения непонимания, недоразумения и сбоев в общении, обусловленные, как внешними,

экстралингвистическими факторами, так и собственно языковыми.

The paper defines the concept of "communicative failure" and analyses various causes of misunderstanding and failures in communication, caused by external, extra-linguistic and actually linguistic factors.

Ключевые слова: коммуникация, культурный феномен, межкультурные конфликты, успешность / неуспешность коммуникации, коммуникативная неудача.

Key words: communication, cultural phenomenon, cross-cultural conflicts, success / failure of communication, communication failure.

Коммуникация способствует выявлению различий в понимании, которые связаны с существованием специфических для каждой культуры способов кодирования культурных феноменов. Структура представлений об одном и том же явлении может разительно не совпадать у разных культурных сообществ. Даже при наличии сходного опыта одни и те же факты могут восприниматься и оцениваться по-разному, что еще раз подтверждает мысль Фуко о существовании основополагающих кодов культуры, которые управляют языком и схемами восприятия культурных феноменов .

Характерно, что представители разных культурно-языковых сообществ не всегда осознают несовпадение в структуре восприятия феноменов культуры, но различия в оценке обнаруживаются сразу и могут явиться источником коммуникативных неудач и межкультур-

© Полякова С.Е., 2012

ных конфликтов . «Успешность речевого общения - это осуществление коммуникативной цели инициатора (инициаторов) общения и достижение собеседниками согласия» . Учеными был разработан ряд принципов, соблюдение которых гипотетически ведет к достижению успешной коммуникации. Среди них: принцип релевантности Д. Шпербера и Д. Уилсона , принцип вежливости Р. Лакоффа , принцип кооперации Г. Грайса .

Е.М. Лазуткина выделяет следующие условия удачной коммуникации:

1. Коммуникативная заинтересованность.

2. Настроенность на мир собеседника, близость мировосприятия говорящего и слушающего. Среди речевых форм правильной настроенности на мир слушающего автор называет интонацию, тембр голоса, темп речи, повторы, особые средства выражения отношения говорящего к предмету речи (эпитеты, оценочные наречия, вводные слова и предложения), паузы, молчание и т. п.

3. Главное условие успешной коммуникации, по мнению автора, - это умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел говорящего. В связи с этим слушатель проделывает огромную работу по интерпретации речевого потока и «реконструкции замысла говорящего, по переосмыслению ранее сказанного и понятого» .

4. Способность говорящего варьировать способ языкового представления того или иного реального события. Говорящий строит свою речь с ориентацией на мир знаний адресата, приспосабливая форму подачи информации к возможностям ее интерпретации.

5. Благоприятные внешние обстоятельства, такие как канал общения, настроение, эмоциональный настрой, физиологическое состояние тоже очень важны. «Разговор «творят» речевые отрезки (реплики), паузы, темп, жесты, мимика, взгляды, позы, разговор развивается во времени, и каждая последующая реплика «наслаивается» на все сказанное ранее, взаимодействует с ним, и результат этого взаимодействия непредсказуем. Атмосфера диалога становится не менее существенной, чем его содержание» [там же: 63].

6. Знание коммуникантами норм этикетного речевого общения.

7. Соответствие планов и схем речевого поведения собеседников. Существуют строгие правила ведения диалога, так как каждая

реплика разговора предопределяет последующую и обусловливает течение разговора.

По утверждению Е.М. Лазуткиной, «успешность речевого общения зависит от желания участников в форме диалога выразить свои мнения, желания, просьбы, сообщить что-либо и т.д.; от умения определить все личностные особенности коммуникантов, организовать в соответствии с этим свои реплики, содержащие информацию по определенному вопросу, выражающие мнение, побуждение к действию или вопрос в оптимальной при данных обстоятельствах форме, на достойном собеседников интеллектуальном уровне, в интересном ракурсе» .

Такая классификация подтверждает положение о важности прагматических компонентов, в том числе эмоционального состояния участников общения. Можно предположить, что эмоциональное состояние является первостепенным и определяющим по отношению к другим условиям удачной коммуникации, так как речь и коммуникация как следствие являются выражением внутреннего состояния человека в определенный момент и именно оно определяет, что и как участник коммуникации будет говорить и воспринимать. В связи с этим можно сказать, что эмоциональное состояние является важнейшим фактором, влияющим на успеш-ность/неуспешность коммуникации.

Неуспешную коммуникацию принято называть ««коммуникативной неудачей». При рассмотрении феномена коммуникативной неудачи мы исходим из того, что участники речевого общения, вступая в диалог, расположены к выполнению принципов организации коммуникации, однако в конкретной коммуникативной ситуации в силу объективных или субъективных причин коммуниканты эти принципы нарушают.

Коммуникативной неудачей называют полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, такой ««сбой» в общении, при котором определенные речевые произведения не выполняют своего предназначения, а их элементы не реализуются как инструкции по преобразованию окружения» .

Существуют различные подходы к феномену ««коммуникативной неудачи». Разными исследователями предлагаются различные дефиниции и классификации в зависимости от причин возникнове-

ния коммуникативной неудачи, силы и длительности производимого эффекта.

Б.Ю. Городецкий дает следующее определение: «сбой в общении, при котором определенные речевые произведения не выполняют своего предназначения, т.е. имеет место неосуществление или неполное осуществление коммуникативных намерений говорящего» . Автор отмечает, что при изучении данного феномена необходимо учитывать такие критерии, как источники и последствия коммуникативных неудач. Классифицируя коммуникативные неудачи по источникам, он выделяет коммуникативные неудачи, причиной которых является сам коммуникант, и коммуникативные неудачи, вызванные обстоятельствами коммуникативного акта . Автор разделяет коммуникативные неудачи на глобальные и частичные. Глобальной коммуникативной неудачей называется тот случай, когда коммуникативная деятельность не реализуется, определенная стратегическая цель не достигается. Частичная коммуникативная неудача - это задержка, временный сбой в коммуникативном процессе.

О.Н. Ермакова, Е.А. Земская понимают под коммуникативными неудачами неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего, обусловленное различными причинами. Исследователи выделяют три типа коммуникативных неудач с точки зрения причин их возникновения: коммуникативные неудачи, порождаемые устройством языка; коммуникативные неудачи, порождаемые различиями говорящих; коммуникативные неудачи, порождаемые прагматическими факторами . В связи с этим уместно отметить, что недоразумение и сбой в общении могут быть обусловлены самыми разными причинами, как экстралингви-стическими, так и языковыми. Например, к коммуникативным неудачам приводят и различия в картинах мира, сформированные разными культурами, и социальное «неравноправие» коммуникантов и прочие факторы .

В своем диссертационном исследовании Е.К. Теплякова изучает коммуникативные неудачи, возникающие при реализации речевых актов побуждения. По мнению автора, появление коммуникативных неудач определяют такие факторы как адресант и адресат речи, в то время как внешние факторы редко являются причиной коммуни-

кативной неудачи. При этом автор выдвигает мнение о том, что коммуникативные неудачи могут быть ««запланированными» (спровоцированное возникновения коммуникативной неудачи) и ««незапланированными» (коммуникативные неудачи, непреднамеренно возникшие под влиянием языковых или экстралингвистических факторов) . Однако такое разделение представляется не совсем верным, так как, исходя из приведенных определений, в широком смысле коммуникативная неудача - это недостижение поставленной коммуникативной цели. Однако желание спровоцировать коммуникативную неудачу - это тоже коммуникативная цель, определяющая речевое поведение коммуниканта. В этом случае возникновение коммуникативной неудачи - это как раз реа-

лизация коммуникативной интенции, коммуникативный успех. В защиту данного положения можно привести мнение Н.К. Къневы, согласно которому коммуникативной неудачей могут считаться только те случаи, которые происходят непреднамеренно и воспринимаются как проблема одним или более участником коммуникативного общения. Автор выделяет частные и глобальные коммуникативные неудачи, а также подразделяет коммуникативные неудачи на вызванные нарушением правил организации речевого взаимодействия, организации дискурса, организации информационного обмена, учета статусных ролей .

С.И. Виноградов выделяет следующие неблагоприятные факторы, приводящие к коммуникативной неудаче: чуждая коммуникативная среда; ритуализирование живого речевого общения; нарушение правила кооперации, солидарности, релевантности; неоправданные коммуникативные ожидания слушателя. Также, по мнению автора, к непониманию может привести различие схем поведения участников диалога, что находит отражение в несвязности частей диалога, в нереализованной коммуникативной валентности реплик, неоправданных паузах . Как будет показано далее в данной работе, такими особенностями обладает речь в состоянии эмоциональной напряженности.

Т.Н. Воронина в качестве факторов, чаще всего способствующих возникновению коммуникативной неудачи отмечает отрицательное психологическое состояние собеседников. Однако автор не исключает и того, что такие чувства, как радость, восхищение,

состояние эйфории, также могут вызвать коммуникативную неудачу. В связи с этим необходимо отметить, что как отрицательное психологическое состояние собеседников, так и положительное являются состояниями, которым сопутствует эмоциональная напряженность. Появлению коммуникативной неудачи также способствуют неподготовленность, спонтанность речи, ее эмоциональность, частая импульсивность общения . Последние два фактора являются сопутствующими эмоциональной напряженности разных уровней.

Интересна предложенная Е.М. Мартыновой дифференциация понятий «коммуникативный дискомфорт», «коммуникативная неудача» и «коммуникативный конфликт». Автор определяет успешную коммуникацию как совпадение ожидаемого и действительного эффектов речевого высказывания; если же говорящий не достигает ожидаемого эффекта, то имеет место коммуникативная неудача или коммуникативный дискомфорт. Коммуникативным дискомфортом здесь называется «особое негативное интенциональное состояние, возникающее в рамках неуспешной или квазиуспешной коммуникации» , неотъемлемым условием которого является «наличие в речевом обмене показателей, которые сигнализируют о том, что коммуникант испытывает определенное неудобство в связи с тем, что стратегия его коммуникативного поведения или коммуникативного поведения собеседника не соответствует его намерениям и/или ожиданиям» . В рамках этой классификации выделяется коммуникативный дискомфорт, обусловленный личностными особенностями коммуникантов; коммуникативный дискомфорт, обусловленный обстоятельствами общения; коммуникативный дискомфорт вербализации и понимания; коммуникативный дискомфорт, вызванный трудностями достижения коммуникативной цели и практической цели, и коммуникативный дискомфорт, связанный с нарушением принципа Коммуникативной контактности . Коммуникативный конфликт определяется как «явление диалогической ситуации, в которой коммуниканты сознательно идут на конфликт, т.е. столкновение мнений о приемлемости той или иной стратегической линии в развитии диалога» . Коммуникативная неудача же, согласно Е.М. Мартыновой, - это положение вещей, при котором коммуниканты не могут реализовать свои намерения или коммуникативные ожидания.

Как отмечает В.В. Бахтин, разговорная речь отличается диалогизмом, а во всяком живом диалоге слово установлено прежде всего на ответное понимание, причем понимание активное. Говорящий стремится ориентировать свое слово со своим определяющим его кругозором в чужом кругозоре и вступает в диалогические отношения с моментами этого кругозора. Говорящий пробивается в чужой кругозор слушателя, строит свое высказывание на чужой территории, на его, слушателя, апперцептивном фоне .

Любая диалогическая реплика может быть охарактеризована, прежде всего, как событие, ограниченное факторами говорящего и слушающего. Она есть проявление двусторонней эгоцентричности: адресант учитывает фактор адресата, а последний, в свою очередь, принимает во внимание особенности речевой манеры исполнения первого, проявляя активность или пассивность в поддержании речевого контакта. Подобная коммуникативная ситуация предстает как идеальный вариант протекания коммуникации . Однако такие идеальные ситуации, особенно при межнациональном общении, встречаются редко. Это объясняется наличием культурных и языковых барьеров.

Очевидно, что культурный и языковой барьеры тесно взаимосвязаны и находятся в непрерывном взаимодействии. Культурный барьер, обусловленный разницей культур, по мнению С.Г. Тер-Минасовой, опаснее языкового, изначально ясного и очевидного, потому что он скрыт завесой уверенности, что своя культура -единственно возможная, правильная и нормативная (просто -«нормальная») . Осознание этого препятствия в общении людей приходит в момент столкновения или конфликта «своей» и «чужой» культуры.

Культурные ошибки, сопровождающие и провоцирующие конфликт культур, воспринимаются гораздо болезненнее и вызывают более негативную реакцию, чем ошибки языковые, которые прощаются, главным образом, иностранцам.

Культурный барьер, таким образом, опаснее и труднее языкового, потому что он не осознаваем до момента столкновения, конфликта, войны культур, и нарушение культурных норм воспринимается гораздо более болезненно, чем языковые промахи. Самое худшее, к чему могут привести ошибки в речи, - это насмешки

и снижение репутации человека, ошибки же культурного поведения могут вызвать этнические конфликты, насилие, кровопролитие [там же, с. 92].

Понимание в диалоге, с одной стороны, основано на постоянном учете дистанции между участниками коммуникации, с другой стороны, понимание невозможно и без «согласия» психического состояния коммуникантов. Интерпретация феноменов другой культуры всегда представляет собой осознанную или неосознанную попытку преодолеть дистанцию между двумя культурами. Главной причиной непонимания в межкультурной коммуникации является не различие языковых систем, а различие национальных сознаний субъектов .

Непонимание, недоразумение и сбой в общении могут быть обусловлены самыми разными причинами, как внешними, экстра-лингвистическими, так и собственно языковыми. Например, к коммуникативным неудачам приводят и различия в картинах мира, сформированные разными национальными культурами, и разные ментальные модели фрагментов действительности и социальное «неравноправие» коммуникантов, и нарушения условий места и времени коммуникации .

Типология коммуникативных неудач (КН) в диалогическом общении строится по следующим параметрам:

1. Типы КН по их последствиям (явная - скрытая).

2. Типы КН по источникам (в аспекте вербализации);

3. КН, связанные с коммуникативной ситуацией;

4. КН, связанные со структурой коммуникативного текста;

5. КН, в которых не повинен говорящий .

Очевидно, что основными источниками КН при диалоговом

взаимодействии предстают как различия в языковой компетенции партнеров: неодинаковый характер намерений и тактических приемов их реализации у говорящего и способности их адекватной интерпретации слушающим, так и различия во внеязыковой компетенции общающихся: несовпадения в их системах этических и эстетических ценностей.

При многомерном подходе к классификации коммуникативных неудач следует учесть такие важные критерии, как последствия коммуникативных неудач и источники коммуникативных неудач.

Классифицируя коммуникативные неудачи по источникам, исследователи выделяют коммуникативные неудачи, причиной которых является сам коммуникант, и коммуникативные неудачи, вызванные обстоятельствами коммуникативного акта .

Поскольку в настоящем исследовании мы сосредотачиваемся на коммуникативных сбоях в политическом дискурсе, то для нас более приемлемо определение, подтверждающее важность учета прагматических компонентов, культурного барьера, эмоционального настроя, а также намеренного вуалирования истинного положения вещей. Поэтому под коммуникативной неудачей в работе понимается «такой сбой в общении, при котором определенные фрагменты дискурса не выполняют своего предназначения в силу несовпадения ожидаемого и действительного эффекта речевого высказывания, причинами которого оказываются речевые явления, порождаемые прагматическими факторами, различиями говорящих в их культурном и психологическом отношении к действительности, эмоциональными особенностями индивидуума и сокрытием реального положения вещей при использовании эвфемизмов».

Вслед за И.А. Садыковой мы выделяем три типа коммуникативных неудач с точки зрения их причин:

1) коммуникативные неудачи, порождаемые устройством языка;

2) коммуникативные неудачи, порождаемые различиями говорящих;

3) коммуникативные неудачи, порождаемые прагматическими факторами.

Для настоящего исследования последняя классификация представляется наиболее актуальной.

Список литературы

1. Агапова С.Г. Основы межличностной и межкультурной коммуникации. -Ростов н/Д: Феникс, 2004. - 282 с.

2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975. - 502 с.

3. Богданова Л.И. Понимание как оценочный акт в межкультурной коммуникации // Понимание в коммуникации: тезисы докладов Междунар. науч. конф. (28 февраля - 1 марта 2005 г.). - М., 2005. - С. 5-6.

4. Виноградов С.И. Культура русской речи. - М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА, 2006. - 549 с.

5. Воронина Т.Н. Причины коммуникативных неудач // Вузовская наука -Северо-Кавказскому региону: материалы VII регион. науч.-техн. конф. - Ставрополь: Сев.-Кавказ. гос. техн. ун-т, 2003. - С. 15-23.

6. Городецкий Б.Ю. К типологии коммуникативных неудач // Диалоговое взаимодействие и представление знаний: сб. ст. - Новосибирск, 1985. - С. 4, 64-78.

7. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1985. - Вып. 16. - С. 220-234.

8. Ермакова О.Н., Земская Е.А. К построению типологии коммуникативных неудач // Русский язык в его функционировании. Коммуникативнопрагматический аспект. - М., 1993.

9. Кабакчи В.В. Практика англоязычной межкультурной коммуникации. -СПб.: Союз, 2004. - 475 с.

10. Кънева Н.К. Интегральный подход к проблеме коммуникативных неудач: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Тверь, 1999. - 19 с.

11. Лакофф Р. (Lakoff R.) Logic or Politeness: or minding your P’s and Q’s // Papers from the ninth Regional Meeting, Chicago Linguistic Society. -1973. - P. 292-305.

12. Мартынова Е.А. Типология явлений коммуникативного дискомфорта в ситуациях диалога: дис. на соис. учен. степени канд. филол. наук. - Орел, 2000.

13. Лазуткина Е.М. Коммуникативные цели, речевые стратегии, тактики и приемы // Культура русской речи: учебник для вузов. - М., 1998. - С. 50-79.

14. Садыкова И.А. Корректирующие высказывания как способ передачи коммуникативного опыта // Русская и сопоставительная филология: Исследования молодых ученых. - Казань: Казан. гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004.

15. Смирнова М.Н. Коммуникативные неудачи в неофициальном диалоге (на материале английского языка): дис. на соис. учен. степени канд. филол. наук. - М., 2003. - 165 с.

16. Теплякова Е.К. Коммуникативные неудачи при реализации речевых актов побуждения в диалогическом дискурсе (на материале современного немецкого языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Тамбов, 1998. - 17 с.

17. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур. - М.: АСТ, 2007. -286 с.

18. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. - М., 1998. - 291 с.

19. Фуко М. Археология знания. - Киев: Ника-Центр, 1996. - 206 с.

20. Шпербер Д., Уилсон Д. Релевантность // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. - М., 1988. - С. 212-233.

Языковая данность «речевое общение» во "многом формирует­ся неязыковыми факторами и конструирует внеязыковые сущности: отношения, действие, состояние, эмоции, знания, убеждения и т. д. Поэтому и успешность речевого общения, и неудачи далеко не всегда зависят от выбора говорящими языковых форм.

Коммуникативные неудачи – это недостижение инициато­ром общения коммуникативной цели и, шире, прагматических устремлений, а также отсутствие взаимодействия, взаимопони­мания и согласия между участниками общения.

Линейное развертывание диалога (или полилога) обусловлено разнопорядковыми, но в то же время взаимосвязанными фактора­ми, лингвистическими и экстралингвистическими процессами. Поэ­тому поиск причин коммуникативных неудач должен вестись в раз­ных сферах: в социально-культурных стереотипах коммуникантов, в их фоновых знаниях, в различиях коммуникативной компетенции, в психологии пола, возраста, личности. Кроме того, естествен­но, негативное влияние на исход речевого общения могут оказы­вать дистантность участников, присутствие посторонних лиц, об­щение через записки, письма, пейджер, по телефону. Большую роль играют все особенности развития речевой ситуации, вплоть до со­стояния коммуникантов и их настроения.

Кажущаяся аморфность, неосязаемость слагаемых речевого общения тем не менее позволяет выделить следующие неблагопри­ятные факторы, приводящие к коммуникативной неудаче.

1. Чуждая коммуникативная среда сводит усилия участников общения на нет, так как в такой среде царит дисгармония, отсутствует настроенность собеседников на феноме­нальный внутренний мир друг друга. В диалоговом общении при посторонних лицах собеседники чувствуют дискомфорт, мешающий им осознать себя в данной ситуации и определить тональность своего речевого поведения. Малая степень знакомства может усугубить дискомфортность и затруднит поиски «общего языка». В такой не­благоприятной ситуации может оказаться студент, пришедший в гости к своему сокурснику в общежитие; подруга, навестившая по­другу на ее работе. Вне зависимости от коммуникативного намере­ния затруднено социальное взаимодействие, невозможна в полной мере «подача себя» в том или ином свойстве. Положение может ос­ложняться отвлекающими моментами: вмешательством третьих лиц, вынужденными паузами, отвлечением от разговора по разным об­стоятельствам. При полилоге в чуждой коммуникативной среде не­возможно добиться согласия в беседе на любые темы из-за социаль­ных, психологических различий, разницы в образовании, понимании нравственных норм, из-за разных интересов, мнений, оценок, зна­ний собеседников.

Неполный речевой контакт (даже при заинтересованности в общении) может проявляться в низком темпе обмена репликами, высказываниях невпопад, неуместных шутках и эмоциональных реакциях (например, в иронии вместо сочувствия), неправильной интерпретации и в целом в «диссонансном» обмене репликами.

2. Серьезным основанием для отчуждения участников разго­вора может быть нарушение паритетности общения. В данном случае также имеет место нарушение правила со­лидарности, кооперации собеседников. Это проявляется в домини­ровании одного из участников разговора: начиная с инициальной реплики один и тот же человек выбирает тему разговора, задает вопросы, перебивает собеседника, не дожидаясь сигналов воспри­ятия и правильной интерпретации сказанного, превращая таким образом диалог в монолог. При этом определяющую роль играют такие факторы, как психологические черты участников общения, социальный статус, эмоциональные отношения, культурные навы­ки. Ср. роль частицы что в вопросе: Ты, что, с нами пойдешь?

3. Коммуникативные замыслы собеседников не будут осущест­влены, не возникнет согласие, если живое речевое общение будет pитуализовано. В ритуализованной реплике все прагмати­ческие характеристики речи (кто – кому – что – почему – за­чем) нивелируются: нарушается правило искреннего доброжела­тельного отношения к собеседнику, т. е. этические нормы, а также имеет место употребление «набора слов» к случаю. Говорящий не проверяет «ценность» своего высказывания по вниманию слушате­ля, его соучастию в разговоре, в создании содержательной канвы общения . Конструкции-клише типа Это мы уже проходи­ли, расхожие суждения, безапелляционные высказывания – все это сужает сферу возможного употребления слов, практически ог­раничивая ее шаблонными выражениями, в которых нет динамики чувства-мысли. В ритуализованных высказываниях (и диалогах в целом) нарушена живая нить разговора – связь говорящего и слу­шающего: «я говорю», «тебе говорю»; адресат лишен возможности слышать открыто выраженную аргументацию, а говорящий скры­вает свое мнение под «известным» мнением «всех».

4. Причиной нарушения контакта с собеседником и прекраще­ния разговора может быть неуместное замечание в адрес слушателя по поводу его действий, личностных качеств, ко­торое может быть истолковано как недоброжелательное отношение говорящего (нарушение правила кооперации, солидарности, реле­вантности). Ср. широкое понимание неуместности у Цицерона: «Кто не считается с обстоятельствами, кто не в меру болтлив, кто хвас­тлив, кто не считается ни с достоинством, ни с интересами собесед­ников и вообще кто несуразен и назойлив, про того говорят, что он «неуместен» . Существуют разные приемы введения в текст диалога замечания «не по делу». Ср. гиперболу: «Петрушка, вечно ты с обновкой, С разодранным локтем» [Грибоедов]; (разговор с ребенком) – Не бери в рот грязь всякую! – Это не всякая, это куколкин чайник; ср. пример Т. М. Николаевой: Вы ведь все­гда интересуетесь, сколько кому лет – (говорится лицу, всего однажды задавшему подобный вопрос) .

Неуместность может быть.вызвана неспособностью говоряще­го уловить настроение собеседника, определить ход его мысли. Это характерно для разговоров между малознакомыми людьми. В ини­циальной реплике нередки случаи употребления личных и указа­тельных местоимений в расчете на то, что слушатель знает, о чем идет речь; например: Они всегда так после курсов (попутчик свое­му соседу в автобусе). – Кто? – Водители, говорю, неопытные. Дергает с места, поворот не отработан. – А… Ясно, что ход мыс­лей слушателя был не такой, как у инициатора разговора. Отсюда – непонимание. Такая речь социально маркирована; кроме того, это характерно для женской речи.

Несовпадение социокультурных особенностей участников общения также может повлечь за собой неуместные фразы, приводя­щие к коммуникативному провалу. Ср. юмористический финал диа­лога, приведенного в статье Н. Н. Трошиной: «Коммерсант Майсль приезжает из Черновцов в Вену. Вечером он хочет пойти в Бургтеатр. Он спрашивает в кассе театра: «Ну что у вас сегодня на сце­не?» – «Как вам будет угодно». – «Отлично! Пусть будет «Короле­ва чардаша» . Если читатель знает, что Бургтеатр – это драматический театр и что «Как вам будет угодно» – пьеса Шекс­пира, то коммуникативная неудача коммерсанта будет очевидна.

5. Непонимание и недостижение собеседниками согласия может быть вызвано целым рядом обстоятельств, когда коммуника­тивные ожидания слушателя не оправдываются. И если устране­ние причин неудачного общения, лежащих в сфере социокультур­ных стереотипов, фона знаний, психологических пристрастий (при­ятие / неприятие действий или черт характера собеседника), в прин­ципе невозможно, то непонимание, вызванное низким уровнем языковой компетенции, преодолимо. Ср. диалог в трамвае между мате­рью и дочерью, приехавшими в Москву из пригорода. Дочь: Даже хорошо, что я не поступила в техникум в Москве, а то бы каж­дый день ездила туда-сюда. – Мать: А вечером приезжала бы на бровях. – Дочь: Почему на бровях? – Мать: Ну уставала бы очень. – Дочь: А почему «на бровях»-то? – Мать: Так говорят… (не знает, как объяснить). Мать не знает значения выражения «на бровях» – «(прийти, дойти, приползти) (прост.) – о пьяном: с тру­дом, еле-еле добраться» [Ожегов С., Шведова Н., 1992. С. 58], поэто­му употребляет выражение не к месту; дочери кажется, что она вообще никогда не слышала этого выражения. Здесь налицо типич­ный случай невысокой степени владения языком: употребление ус­тойчивых выражений не к месту, незнание точного значения слова. Другой тип ошибочного понимания или непонимания связан с неясностью для слушателя слов с абстрактным значением или слов-терминов, соответствующих специальным областям зна­ний. Так, например, в ходе полилога (три участника разговора, кол­леги, двое с университетским образованием) один из собеседников взглянул на часы и начал прощаться: «Мне с вами хорошо… Однако время не время, мне еще сегодня нужно заехать в одно место по делу… «Мы встретимся снова!» (строчка из популярной песни). – 2-й уч.: Танюш, не исчезай. – Куда я денусь, мы софеноменальны – 3-й уч.: Чего, чего? Софеноменальны? Не понял…» Слово софеноменалъны оказалось своего рода лакмусовой бумагой для определения мира знаний третьего участника полилога.

Дискомфорт общения, неправильная интерпретация и отчуж­дение возникают в случае неправильной линейной организации вы­сказывания. Синтаксические ошибки в согласовании, нанизывание падежей, усеченные предложения, недоговоренность, перескакива­ние с одной темы на другую, пусть и близкую, – все это вызывает напряженность внимания и неосуществление коммуникативных ожи­даний слушающего. Ситуация усугубляется быстрым темпом речи, паузами обдумывания (запинками). Если при этом говорящий ин­формирует слушателя по теме, известной ему, то слушателю при­ходится проделывать большую «работу» по домысливанию общей картины, а если тема сообщения неизвестна адресату, то говоря­щий рискует оказаться непонятым. Иллюстрацией подобных ком­муникативных неудач может служить диалог между двумя школь­никами, когда один из них рассказывает приятелю о своих впечат­лениях по поводу увиденного вчера боевика. А.: Он как жахнет его … Ну я вообще … – Б.: Кто? Кого? – А.: Ну этот, который внача­ле … – Б.: А тот? – А.: А что тот? Тот больше не лез …

В обыденной речи неполнота высказываний и их контамина­ция (наложение) «расшифровывается» с помощью интонационного рисунка реплики и сопутствующих обстоятельств. Однако не сле­дует забывать, что языковое осмысление одних и тех же событий и фактов у разных людей различно, индивидуальна и манера речевого «сжатия», эллиптирования, поэтому попытки слушателя извлечь смысл из услышанной фразы могут быть на­прасными. Ср. приведенный в повести И. Грековой «Кафедра» диа­лог Дарьи Степановны (домработницы) с профессором Николаем Николаевичем (Энэн): «Особое своеобразие речи Дарьи Степанов­ны придавали провалы и зияния, от которых многие фразы стано­вились каким-то ребусом… Собеседник – не дурак же он! – сам должен был понимать, о чем речь. В эту априорную осведомлен­ность каждого о ходе ее мыслей она верила свято-Больше всего любила передачу «Человек и закон». Невнима­ния профессора к этому зрелищу понять не могла, осуждала:

– Все с книжками да с книжками, вот и прозевали. Про шпа­ну шестнадцать тридцать. Жене восемь лет, наточил ножик – раз! Ее в реанимацию, три часа, умерла.

– Восемь лет жене? – с ужасом спрашивал Энэн.

– Все вы понимаете, слушать не хотите. Не жене, а ему во­семь лет. Мало. Я бы больше дала.» [Цит. по 47, 68].

К коммуникативной дисгармонии и непониманию может при­вести различие схем поведения участников диалога, что находит отражение в несвязности (фрагментарности) частей диалога, в не­реализованной коммуникативной валентности реплик, неоправдан­ных паузах.

Контрольные вопросы

1. В чем заключается «коммуникативная неудача»?

2. Как влияет на общение чуждая коммуникативная среда?

3. В чем выражается неполный речевой контакт?

4. Какие внешние обстоятельства приводят к коммуникатив­ному провалу?

5. Как влияет на результат общения низкий уровень владения языком?