Даже самые впечатляющие книги со временем невольно могут выцвести в вашей памяти, время спешит вычеркнуть из нее незначительные эпизоды. Однако учитель по литературе проверяет именно знание деталей, так он может убедиться в том, что произведение действительно изучено, прочитано и проанализировано (анализ книги , кстати). Именно поэтому мы предлагаем краткий пересказ романа Тургенева «Отцы и дети» по главам. Так вы точно ничего не упустите.
Читатель переносится в 1859 год и видит помещика Николая Петровича Кирсанова. Автор описывает его судьбу: герой рос в семье богатого генерала, а после окончания Петербургского университета женился на любимой женщине. Но после ее кончины дворянин, проживая в деревне, один воспитывал первенца.
Когда мальчик зачислился в университет, они с отцом пребывали в столице, и старший Кирсанов не упускал возможности быть ближе к сыну, поэтому всегда старался знакомиться с товарищами Аркадия.
Автор плавно переходит к завязке, описывая настоящее: сейчас Николай Петрович – 44-летний дворянин, который занимается хозяйством «на новый лад». У него ничего не выходит в этом деле, но он не опускает руки, ведь ждет в помощь молодого сына. Старик в нетерпении бродит по постоялому двору и выглядывает экипаж.
II глава
Наконец, долгожданный гость прибывает, но не один: с ним приятель. Тургенев так говорит о :
в длинном балахоне с кистями… обнаженная красная рука… висячие бакенбарды… лицо выражало самоуверенность и ум.
Сам Аркаша – розовощекий юноша, который очень стесняется проявить радость от встречи с папашей. Перед суровым и молчаливым другом герой явно стыдится своих эмоций.
III глава
Все трое направляются в Марьино – усадьбу Кирсановых. Аркадий в разговоре с отцом упоминает еще одну характеристику Базарова:
Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой… Главный предмет его – естественные науки. Да он все знает.
Из этого разговора мы узнаем, что Базаров – будущий доктор, естествоиспытатель, а Аркадий пытается походить на своего приятеля, уж очень сильно им восхищаясь. Он даже пытается скрыть собственную радость, связанную с возвращением домой, так как его товарищ не слишком любит выражать эмоции.
Столкновение духовного и материального, а точнее, поэзии и медицины происходит уже в третьей главе: Николай Петрович читает наизусть строки Пушкина, что, несомненно, говорит о его тонкой натуре, а Базаров просто прерывает его. Грубость гостя объяснится его мировоззрением. Герой считает чтение пушкинских стихов абсолютно неуместным и ненужным.
IV глава
Дома их приветствует дядя Аркадия – , пожилой, но очень ухоженный и наряженный мужчина. Он «вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями», но побрезговал пожать красную ручищу гостя. Свою прекрасную кисть он немедленно прячет с карман.
Так зарождается конфликт: мужчины с первого взгляда не понравились друг другу.
V глава
Спозаранку Евгений уходит на болото вместе с крестьянскими ребятишками. Ему срочно понадобились лягушки в качестве подопытного материала.
Аркадий замечает обитательницу флигеля – Фенечку, крепостную девушку. Оказывается, у нее есть сын от барина. Герой рад появлению брата, но недоумевает, зачем отец замалчивал такое счастье.
Аркадий просвещает родственников за столом, объясняя этические и моральные принципы друга. Он – нигилист, который берет на себя смелость отрицать авторитеты, традиционные ценности и общепринятый уклад вещей.
Гость возвращается с болотным уловом.
VI глава
Несбывшееся рукопожатие Павла Петровича и Базарова в шестой главе перерастает во взаимную антипатию героев. Евгений объявляет о своей нелюбви к отечественным ученым авторитетам, а его пожилой собеседник раздражается. Он привык к манерам придворного салона, а обхождение молодого выскочки для него оскорбительно. Особенно ему не нравился грубый и нахальный голос оратора.
В разгар полемики Базаров обнажает свою истину:
Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта.
Почувствовав напряжение, Аркадий пытается отвлечь присутствующих рассказом о судьбе его дяди. Так он хочет предотвратить высмеивание родственника, ведь знает о желчном характере и остром языке товарища.
VII глава
Павел Петрович был блестящим офицером, звездой балов и вечеров, желанным гостем всех избранных людей. Но он имел несчастье влюбиться в княгиню Р. , вышел в отставку и всюду следовал за нею много лет. Когда же княгиня Р. умерла, Павел Петрович поселился у своего брата в Марьино.
Душевная история совсем не трогает главного героя, он видит в этом поступке слабость.
Он считает, что «человек, который всю жизнь поставил на карту женской любви и, когда ему эту карту убили, раскис и опустился… — не мужчина».
Подтверждая свое мировоззрение нигилиста, он называет весь этот романтизм чушью, которая бесполезна для общества, в отличие медицины.
VIII глава
Павел Петрович навещает Фенечку, хотя обычно не удостаивает ее такой чести. После описания комнаты автор раскрывает цель прихода Кирсанова: он пожелал взглянуть на семимесячного Митю.
В этой же главе мы окунаемся в прошлое и узнаем тайну сближения Николая Петровича и Фенечки – дочери его экономки. Три года назад мужчина решил проявить жалость и забрал к себе двух бедных приживалок, мать и дочь. Не так давно старушка умерла, а мягкая и робкая девушка стала жить с барином в незаконном браке.
IX глава
Базаров умело обращается с младенцем Фенечки, говоря с ней о здоровье Мити. Он готов оказать все необходимые услуги, если ребенку понадобится врач.
Однако Базаров в своем репертуаре: услышав игру Николая Кирсанова на виолончели, Евгений лишь осуждает его. Аркадий недоволен этой реакцией.
X глава
За две недели пребывания Базарова в имении Кирсановых, Павел Петрович еще больше возненавидел Евгения, а Николай Петрович часто заслушивался его речами, смотрел на интересные опыты, но, конечно, побаивался странного гостя.
Евгений снова возмущается в ответ на чтение стихов Пушкина Николаем Петровичем, без стеснения величает хозяина дома «отставным человеком». Тогда Павел Петрович, заступаясь за брата, вновь сталкивается с Базаровым в разгоряченной словесной баталии. Базаров говорит, что «отрицание – полезнее всего», но не встречает поддержки со стороны Кирсановых.
А Николай Петрович, припоминая свое недопонимание с матерью, начинает сопоставлять эту ситуацию со своим сыном Аркадием.
XI глава
Николай Петрович ностальгирует: вспоминает супругу, невольно сравнивает ее с Фенечкой, но понимает, что умершая жена была гораздо лучше. Его мысли приобретают все более сентиментальные нотки, и он страдает от осознания того, что молодые люди осудили бы его за мягкотелость и чувствительность.
Базаров предлагает своему приятелю Аркадию поездку в город: там обитает старый товарищ Евгения.
XII глава
Как было предложено Базаровым в предыдущей главе, они с Аркадием отправились на встречу с учеником Евгения. Отдельные строки посвящены описанию города, где они, наконец, встречаются с суетливым человеком – Ситниковым, считавшим себя последователем Базарова. Так же герои знакомятся с чиновником из Петербурга Колязиным и губернатором, чему поспособствовали связи отца Аркадия.
Ситников приглашает прибывших героев к Кукшиной. Сам он ее называет эмансипированной, передовой женщиной.
XIII глава
Вместе с героями читатель знакомится с Кукшиной, как с карикатурным образом женщины, которая считает себя образованной и прогрессивной. Впрочем, во время беседы девушку не особо увлекают ответы ее гостей, она лишь ведет бессмысленные разговоры, что объясняет некий дискомфорт Аркадия и Базарова в ее обществе.
Впервые за произведение прозвучит немаловажное имя – Анны Сергеевны Одинцовой, которая впоследствии сыграет значительную роль в жизни главного героя.
XIV глава
Благодаря связям отца Аркадий вместе со своим товарищем приезжают на бал у губернатора, где сын Николая Петровича знакомится с . Эта милая, молодая, богатая помещица узнает от своего собеседника о его друге. Девушка заинтригована и просит обоих молодых людей пожаловать к ней в гости.
Базаров впечатлен Анной Сергеевной.
Он говорил, что «у нее такие плечи, каких я не видывал давно».
Так, он решает, что поездка к ней – хорошая затея, и мужчины намереваются нанести визит, не заставляя себя ждать.
XV глава
Аркадий с Базаровым направляются к ней на встречу, тогда-то девушка производит еще большее впечатление на Евгения.
Читателю раскрывается история обогащения и вдовства Анны Сергеевны: после получения ею образования в Петербурге, ее разорившийся отец умирает, и она от безысходности принимает предложение Одинцова – богатого пожилого помещика. Однако ее муж умирает через шесть лет, и Анна Сергеевна остается с его состоянием.
Частая тема в беседе Анны и Евгения – наука. Герои быстро сближаются, им интересно общаться. По окончанию встречи Анна Одинцова пригласила героев к себе в усадьбу.
XVI глава
Одинцова знакомит мужчин со своей сестрой Катей.
Базаров поучает окружение, заявляя, что все люди одинаково устроены, органы идентичны, как и то, что человек гордо именует внутренним миром. Все нравственные болезни исходят от общества и его заблуждений, поэтому достаточно исправить его, чтобы никаких недугов больше не было.
Автор описывает Одинцову. Это опустошённый и равнодушный ко всему человек. Она думала, что хотела всего, но, на самом деле, ничего не хотела. У нее не было предрассудков, но и как таковых привязанностей тоже не было.
XVII глава
В имении Одинцовой (Никольском) друзья пробыли около пятнадцати дней. Базаров считал любовь глупостью, а «рыцарские чувства чем-то вроде уродства или болезни». Однако он с негодованием отметил, что сам попадается в силки Анны. Слишком уж хорошо ему было наедине с этой дамой. Впрочем, Аркадий нашел свой идеал в Катерине.
В этой же главе Базаров встречает управляющего своего отца. Тот передает ему, что родители Евгения взволнованы его задержкой и заждались сына.
XVIII глава
К восемнадцатой главе прежнего Евгения можно не узнать: отрицающий всякий романтизм или признающий любовь чушью Базаров осознает возникшие чувства к Анне Одинцовой.
Мужчина объясняется с женщиной, но она отвергает его. Ей дороже покой одинокой жизни. Евгений в унынии отправляется в родительское имение.
XIX глава
Герои покидают Одинцову, чтобы навестить своих родителей. Перемены в Евгении замечает не только читатель, но и приятель Аркадий: уж больно друг стал загружен.
Проводив гостей, Анна Сергеевна все-таки надеется, что в ближайшем времени беседа с Базаровым вновь состоится, хоть и расстались они весьма холодно.
XX глава
Друзья приезжают к родителям Евгения. Тургенев описывает восторг родителей персонажа, связанный с долгожданным прибытием сына, хоть они и тщились быть немного сдержаннее, прекрасно зная о мировоззрении Евгения.
Базаров не видел родителей три года, и, несмотря на это, не спешит уделить отцу и часа беседы. Он сетует на усталость с дороги, отправляется на ночлег, но не смыкает глаз.
XXI глава
Не прошло и недели, как Евгений решает уехать. В лоне семьи Базаров думает, что все отвлекает его, и, хоть Аркадий старается донести другу, как это неправильно, Евгений стоит на своем.
Нам представлены мрачные мысли главного героя:
Сам себя не сломал, так и бабенка меня не сломает.
Конечно, родители героя абсолютно не обрадовались решению сына уехать так скоро. Они горевали, еле осмеливаясь обнаружить досаду.
XXII глава
Герои приезжают обратно в Марьино, где им рады.
Однако Аркадию не так просто усидеть на месте. Через некоторое время он вновь уезжает в город, не сумев миновать Никольское, где его прекрасно приняли Анна и ее сестра. Тем временем Евгений с головой уходит в медицину, пытаясь излечиться от любовного пыла.
XXIII глава
Базаров осознает, куда и зачем все-таки едет Аркадий, и усмехается над его отговорками. Но сам Евгений предпочитает удариться в работу.
Единственный человек в имении Кирсановых, к кому у Базарова осталось положительное отношение, — это Фенечка. Она видела в нем простого человека, поэтому не стеснялась его так, как господ. Даже при Николае Петровиче ей не было так спокойно и вольно. Доктор всегда рад был поговорить о ее малыше.
Как-то раз Базаров поцеловал девушку, но эту сцену случайно застал Павел Петрович.
XXIV глава
Тогда старик идет на отчаянный шаг: вызывает молодого гостя на поединок. Истинного мотива он не сообщает, однако оскорбляет Евгения, заявляя напрямик, что он здесь лишний. Аристократ в нем презирает этого грубого и неотёсанного мужлана.
Дуэль не оказывается ни для одного из персонажей смертельной, однако без жертв не обходится, и Базаров простреливает сопернику ногу. Однако, как настоящий лекарь, он сразу же оказывает дяде Аркадия медицинскую помощь.
После случившегося Евгений уезжает к семье, а его соперник просит брата взять в жены Фенечку. Раньше он противился неравному браку, а теперь осознал его необходимость.
XXV глава
Аркадий все время был в тени своего старшего товарища, слепо подражал ему и повторял его слова. Но после знакомства с Катей все переменилось. Девушка указала кавалеру, что он без Базарова гораздо добрее и милее. Это и есть он настоящий.
По пути Евгений заезжает в Никольское, встречает приятеля и говорит ему, что без него произошел полный разрыв Базарова с его родственниками.
XXVI глава
Катя с Аркадием влюблены, молодые люди обменялись признаниями. Юноша просит у нее согласия выйти за него замуж. Взволнованная и романтичная Катя соглашается на предложение Аркадия.
Мы с вами ошиблись… сначала мы заинтересовали друг друга, любопытство было возбуждено, а потом…» — «а потом я выдохся» — отвечает ей Базаров.
Евгений уезжает навсегда: и друг, и любимая женщина навсегда для него потеряны.
XXVII глава
Герой приезжает к семье. В деревне о нем ходит дурная молва, люди не понимают его учености, народу чуждо его отрицания, хотя сам он искренне полагал, что они-то его поддерживают.
Этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был чем-то вроде шута горохового.
Евгений был в апатии, забросил науку. Он лишь помогал отцу лечить окрестных людей. Но даже это ему не давалось. Во время вскрытия он порезался и заразился тифом. Он знает, что его ждет гибель. Теперь он просит одного – послать за Анной.
Приезжей гостье он поверяет свои чувства, сетует на то, что никому не нужен, что люди его не поняли и не приняли, а ведь он хотел быть обществу полезным. И вот не смог.
XXXVIII глава (Эпилог)
Все пары поженились: Николай Петрович взял в жены Фенечку, Аркадий – Катю. Даже Анна выходит замуж за умного, но холодного человека, который соответствует ей полностью.
В последних строках произведения Тургенев описывает могилу на сельском кладбище, куда часто приходит лишь пожилая чета к своему любимому сыну.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Жарким весенним днем, 20 мая 1859 года, на крыльцо постоялого двора выходит «барин лет сорока». Это Николай Петрович Кирсанов. Он ждет сына Аркадия, окончившего университет в Петербурге и получившего звание кандидата – а это значит, что Аркадий с отличием окончил учебу и при поступлении на службу мог получить чин 10-го класса.
Роман начинается с реплики Николая Петровича: «Что, Петр, не видать еще?» - и мы сразу ощущаем тревогу, нетерпение отца в ожидании любимого сына. Петр – слуга, человек «новейшего, усовершенствованного поколения». Он снисходительно отвечает на вопросы барина, курит трубку за его спиной. Уже в этом незначительном, казалось бы, эпизоде Иван Сергеевич Тургенев затрагивает тему конфликта поколений. Молодое поколение снисходительно относится к старикам, уверенное в своем превосходстве. Это также и намёк на те изменения, которые происходят в общественной жизни. Ведь неслучайно Тургенев действие своего романа переносит на 1859 год. Для России это было неспокойное время, характеризующееся волнением в обществе, революционными движениями, крестьянскими бунтами, экономическим кризисом. Это было время в преддверии реформ по освобождению крестьян. Все слои русского общества находились в нестабильном положении, переживали тяжелое время. Старая, дворянская эпоха сталкивается с новой, революционно-демократической. Вот в такое время мы знакомимся с Николаем Петровичем Кирсановым, который «сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая вокруг», в ожидании сына. Слово «ножки» как нельзя лучше передает нам отношение Тургенева: в нем чувствуется жалость, сочувствие, симпатия к герою. Познакомимся поближе с Николаем Петовичем.
Николай Петрович Кирсанов – помещик, владелец имения в двести душ или «в две тысячи десятин земли». Ему сорок четыре года, отец Николая Петровича был боевым генералом 1812 года. Николай Петрович родился на юге России, воспитывался, как и старший брат Павел, дома до 14 лет «дешевыми гувернерами» и «развязными, но подобострастными адъютантами». Мать, Агафоклея Кузьминишна, принадлежала к числу «матушек-командирш», жила в свое удовольствие, воспитанием детей особо не занималась. Николаю Петровичу как генеральскому сыну была уготована военная судьба, но случай все изменил - в тот самый день, когда пришло известие о его определении, он сломал ногу. Да и храбростью Николай, в отличие от Павла, не отличался. «Отец махнул на него рукой и пустил по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет». Брат Павел поступил в то время на службу офицером в гвардейский полк. Братья стали жить вдвоем под надзором двоюродного дяди. После отставки отца родители приехали тоже в Петербург, но, не сумев привыкнуть к столичной жизни, рано умерли. Спустя некоторое время, когда истек срок траура, Николай Петрович женился на дочери бывшего хозяина квартиры, где жил. «Супруги жили очень хорошо и тихо» в деревне. Жизнь их напоминала идиллию: музыка, чтение, цветы, охота, уединение. Сын Аркадий тихо рос. Так незаметно минуло десять лет. Но в 47 году скончалась жена Николая Петровича. Горе его подкосило, он поседел в несколько недель, думал уехать за границу рассеяться, но революция 48 года помешала: известно, что в то время Николай I наложил строгий запрет на выезд из страны. Николай Петрович вынужден был заняться хозяйственными преобразованиями. В 55 году, как когда-то его самого, он отвез сына в Петербург, в университет, прожил с ним три зимы. И вот теперь, в 1859 году, он ждал уже возвращения Аркадия – кандидата.
В рассказе о Николае Петровиче чувствуется явная симпатия Тургенева к герою. Неслучайно в одном из писем Тургенев написал: «Николай Петрович – это я…». Для Николая Петровича главное в жизни – семья, сын. Жизнь его проходит словно в отрыве от истории страны. У него нет общественных стремлений, целей. Он вообще человек не общественный, потому и военная служба ему бы не подошла. По своей жизненной позиции он пассивен, живет по течению, тихо, мирно, ограничиваясь только интересами семьи. Но такой образ жизни не вызывает в авторе и в читателе осуждения, скорее, другие чувства: сопереживание, симпатию. Мы сопереживаем ему, когда он то и дело глядит на дорогу в ожидании сына. Мы грустим с ним, когда он вспоминает об умершей жене, не дождавшейся такого счастливого дня – возвращения сына из университета. «Сын…кандидат… Аркаша… Не дождалась!» - шепнул он уныло…»
Но вот наконец «ухо его …уловило стук приближающихся колес». Несколькими словами, скупыми деталями Тургенев дает нам почувствовать радость отца: Николай Петрович «вскочил», «устремил глаза», «закричал» и «побежал», «замахал руками». С первых же слов Аркадия мы чувствуем беззаботность, свойственную юности, задор, легкость, некоторую развязность – например, в том, как Аркадий обращается к отцу: «папаша». Николай Петрович радостно встречает сына, от полноты чувств даже робеет перед ним. От этой робости и излишняя хлопотливость. Он «словно потерялся немного, словно робел».
Аркадий приехал не один – с другом, Евгением Базаровым, студентом медицинского факультета. Сын знакомит отца с приятелем. И в том, как Николай Петрович «быстро обернулся» и «крепко стиснул» руку Базарова, видна его открытость гостю, готовность безоговорочно принять человека, которого любит и уважает сын. Николай Петрович гостеприимен. Базаров же не сразу подает ему «обнаженную красную руку». Он не так приветлив, как Николай Петрович. «Евгений Васильев», - так представляется Базаров. Он, думается, неслучайно выбирает просторечный вариант отчества Васильев, вместо Васильевич, тем самым противопоставляя себя, человека простого, Николаю Петровичу – барину, помещику. «Красная» рука – тоже немаловажная деталь, говорящая нам о том, что Базаров – человек труда. Во всем поведении Базарова, в том, как он говорит (лениво, спокойно), видна какая-то небрежность. Отвечает кратко, ведет себя несколько свысока («Тонкие губы чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только приподнял фуражку»). Вообще заметно, что Базаров немногословен, говорит только по делу, но вместе с тем речь его точна и образна: достаточно вспомнить, какой меткий эпитет дал он кучеру – «толстобородый». Внешность Евгения ничем примечательным не отличается: «Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум». Аркадий сразу предупреждает отца: «Ты с ним, пожалуйста, не церемонься. Он чудесный малый, такой простой – ты увидишь». Аркадий искренне рад возвращению домой, он взволнован, его обуревают радостные эмоции, но он словно стыдится своей «детской» радости, хочет выглядеть взрослым, ему не терпится «поскорее перевести разговор с настроения взволнованного на обыденное».
По дороге домой Аркадий узнает много нового. Отец делится с ним своими заботами о хозяйстве. Не все хорошо, оказывается, в имении. Мужики «не платят оброка», у наемных работников «настоящего старания нету», «сбрую портят», приказчика пришлось сменить и взять нового – вольного, из мещан. Есть и печальные новости: скончалась нянюшка Аркадия, Егоровна. Аркадий восторженно прерывает рассказ отца:
Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет! Право, мне кажется, нигде в мире так не пахнет, как в здешних краях! Да и небо здесь…
И вдруг сам себя обрывает на полуслове, бросив «косвенный взгляд назад». Назад – то есть на тарантас, в котором едет Базаров. Очевидно, Базарову не понравилась бы такая сентиментальность. Аркадий сдерживается перед другом, боится его осуждения. Он говорит и действует с оглядкой на Базарова. Николай Петрович отвечает: «…ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным». Но прежний восторг Аркадия сменяется прозаическим замечанием: «Ну, папаша, это все равно, где бы человек ни родился». Николай Петрович «посмотрел сбоку на сына», но ничего не ответил. Он чувствует, пока еще смутно, что в Аркадии произошли перемены.
Разговор через некоторое время возобновился. Николай Петрович, явно смущаясь, открывает сыну важное и деликатное обстоятельство. Он рассказывает об изменениях в своей жизни, о девушке… Николай Петрович переходит на французский, чтобы не поняли слуги. Он не решается даже назвать имя девушки, а Аркадий нарочито развязно спрашивает: «Фенечка?» За этой развязностью Аркадий, возможно, прячет и свое смущение, чувство неловкости. И в то же время он снисходительно улыбается отцу, не понимая, в чем отец извиняется. Аркадий чувствует в себе «тайное превосходство», осознает собственную развитость и свободу. Аркадий и Базаров – «выше всего этого» - то есть выше вопросов морали, которые мучают Николая Петровича.
Николай Петрович удивляется суждениям сына, «что-то кольнуло его в сердце». Да, Аркадий изменился, но отец деликатно и мудро смотрит на это «из-под пальцев руки».
Далее перед нами разворачивается грустный пейзаж: Николай Петрович и Аркадий проезжают через свои поля и леса (впрочем, лес пришлось продать: «деньги были нужны»). Вот что мы видим: небольшие леса, редкий и низкий кустарник, обрытые берега речки, крошечные пруды с худыми плотинами, деревеньки с низкими избенками, покривившиеся молотильные сарайчики, опустелые гумна, церкви с разоренными кладбищами, с отвалившейся штукатуркой или наклонившимися крестами. Все прилагательные раскрывают картину убогости и нищеты. А существительные с уменьшительно-ласкательными суффиксами вызывают чувство жалости. В описании жителей деревни и животных еще резче, выразительнее проступают приметы разорения: мужички встречались «обтерханные», коровы – «исхудалые», «словно обглоданные». От сурового, скорбного пейзажа «сердце Аркадия понемногу сжималось». Ведь это его родина, он не может остаться равнодушным при виде такой нищеты. Тургенев мастерски, в нескольких фразах обрисовал быт русской деревни пятидесятых годов девятнадцатого века. Читатель, как и Аркадий, невольно задается вопросом: «Нет, небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?»
Но Аркадий молод. Жизнь и молодость берут свое. Ведь, как ни уныла картина природы, вокруг все-таки весна. «Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка», птицы весело пели, кричали, перебегая по кочкам. Аркадий глядел на все это, и сердце его понемногу смягчалось, тревога рассеивалась. Весна победила. Как ни печальна действительность, но трудно сопротивляться красоте, молодости, когда так хочется жить и радоваться жизни. «Он сбросил шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял». Аркадий полон жизни: «что за чудный день сегодня!» Николай Петрович вспоминает строки Пушкина из «Евгения Онегина». Аркадий слушает отца с изумлением и сочувствием. Для него, очевидно, это кажется странным – слушать, как отец читает стихи. Неожиданно поэтические строки прерывает Базаров: «Аркадий! – раздался из тарантаса голос Базарова, - пришли мне спичку, нечем трубку раскурить». Из поэзии в прозу – таков резкий контраст, который провел еще одну незаметную, на первый взгляд, грань между молодым поколением и поколением отцов.
Аркадий тоже закурил – и это удивило Николая Петровича, «отроду не курившего». Но Николай Петрович - настолько мягкий, тактичный человек, что не желает обидеть сына замечанием, деликатно отворачивается. Он уже с первых страниц показывает себя исключительно интеллигентным человеком, старающимся избежать конфликтов, сгладить острые углы в отношениях.
Роман Тургенева «Отцы и дети» был написан в 1861 году. Ему сразу же было суждено стать символом эпохи. Автор особенно четко выразил проблему взаимоотношения двух поколений.
Для понимания сюжета произведения предлагаем прочитать «Отцы и дети» в кратком содержание по главам. Пересказ выполнен учителем русской литературы, в нем отражены все важные моменты произведения.
Среднее время чтения – 8 минут.
Главные герои
Евгений Базаров – молодой мужчина, студент-медик, яркий представитель нигилизма, течения, когда человек отрицает все на свете.
Аркадий Кирсанов – недавний студент, приехавший в имение родителей. Под влиянием Базарова увлекается нигилизмом. В конце романа понимает, что не может так жить и отказывается от идеи.
Кирсанов Николай Петрович – помещик, вдовец, отец Аркадия. Живет в имении с Фенечкой, которая родила ему сына. Придерживается передовых идей, любит поэзию и музыку.
Кирсанов Павел Петрович – аристократ, бывший военный. Брат Николая Кирсанова и дядя Аркадия. Яркий представитель либералов.
Базаров Василий Иванович – армейский хирург в отставке, отец Евгения. Живет в имении жены, небогат. Занимается врачебной практикой.
Базарова Арина Власьевна – мать Евгения, набожная и очень суеверная женщина. Малообразованна.
Одинцова Анна Сергеевна – богатая вдова, которая симпатизирует Базарову. Но спокойствие в своей жизни ценит больше.
Локтева Катя – сестра Анны Сергеевны, скромная и тихая девушка. Выходит замуж за Аркадия.
Другие персонажи
Фенечка – молодая женщина, у которой есть маленький сын от Николая Кирсанова.
Виктор Ситников – знакомый Аркадия и Базарова.
Евдокия Кукшина – знакомая Ситникова, разделяющая убеждения нигилистов.
Матвей Колязин – городской чиновник
Глава 1.
Действие начинается весной 1859 года. На постоялом дворе мелкий помещик Кирсанов Николай Петрович ждет приезда своего сына. Он вдовец, живет в небольшом имении и имеет 200 душ. В молодости ему прочили карьеру военного, но небольшая травма ноги ему помешала. Он отучился в университете, женился и стал жить в деревне. Через 10 лет после рождения сына, у него умирает жена, и Николай Петрович с головой уходит в хозяйство и воспитание сына. Когда Аркадий вырос, отец отправил его в Петербург учиться. Там он прожил с ним три года и снова вернулся в свою деревню. Он очень волнуется перед встречей, тем более, что сын едет не один.
Глава 2.
Аркадий знакомит отца с другом и просит с ним не церемониться. Евгений – человек простой, и можно его не стесняться. Базаров решает ехать в тарантасе, а Николай Петрович с Аркадием усаживаются в коляску.
Глава 3.
Во время пути отец никак не может успокоить свою радость от встречи с сыном, все время старается его обнять, расспрашивает о друге. Аркадий немного стесняется. Он пытается показать свое равнодушие и разговаривает развязным тоном. Он все время оборачивается на Базарова, как будто боится, что тот услышит его размышления о красоте природы, о том, что ему интересны дела в имении.
Николай Петрович рассказывает, что имение не изменилось. Немного запинаясь, он сообщает сыну, что с ним живет девушка Феня, и тут же спешит сказать, что она может уехать, если Аркадий этого захочет. Сын отвечает, что это необязательно. Оба чувствуют неловкость и меняют тему разговора.
Разглядывая запустение, царившее кругом, Аркадий думает о пользе преобразований, но как их воплотить в жизнь он не понимает. Разговор плавно перетекает на красоту природы. Кирсанов старший пытается декламировать стихотворение Пушкина. Его перебивает Евгений, который просит у Аркадия закурить. Николай Петрович замолкает и молчит уже до конца пути.
Глава 4.
У барского дома их никто не встретил, только старый слуга и показавшаяся на миг девочка. Выйдя из экипажа, старший Кирсанов ведет гостей в гостиную, куда просит слугу подать обед. В дверях они сталкиваются с красивым и очень ухоженным пожилым человеком. Это старший брат Николая Кирсанова, Павел Петрович. Его безупречный вид сильно выделяется на фоне неопрятно выглядевшего Базарова. Состоялось знакомство, после которого молодые люди отправились привести себя в порядок перед обедом. Павел Петрович в их отсутствие начинает спрашивать брата о Базарове, внешний вид которого ему не понравился.
Во время еды, разговор не клеился. Все говорили мало, особенно Евгений. После еды, все сразу разошлись по своим комнатам. Базаров рассказал Аркадию свои впечатления от встречи с его родственниками. Они быстро уснули. Братья Кирсановы еще долго не спали: Николай Петрович все думал о сыне, Павел Петрович смотрел задумчиво на огонь, а Фенечка смотрела на своего маленького спящего сына, отцом которого был Николай Кирсанов. Краткое содержание романа «Отцы и дети» не передает всех тех чувств, которые переживают герои.
Глава 5.
Проснувшись раньше всех, Евгений отправляется на прогулку изучать окрестности. За ним увязываются мальчишки и все отправляются на болото ловить лягушек.
Кирсановы собираются на веранде пить чай. Аркадий отправляется к сказавшейся больной Фенечке, узнает о существовании маленького брата. Он радуется и пеняет отцу на то, что тот скрыл факт рождения еще одного сына. Николай Кирсанов растроган и не знает, что ответить.
Старших Кирсановых интересует отсутствие Базарова и Аркадий рассказывает о нем, говорит о том, что он нигилист, человек, который не принимает принципов на веру. Вернулся Базаров с лягушками, которых отнес в комнату для опытов.
Глава 6.
Во время совместного утреннего чая, в компании разгорается нешуточный спор между Павлом Петровичем и Евгением. Оба не стараются скрыть своей неприязни друг к другу. Николай Кирсанов пытается перевести разговор в другое русло и просит Базарова помочь ему с выбором удобрений. Тот соглашается.
Чтоб как-то изменить насмешки Евгения в адрес Павла Петровича, Аркадий решает рассказать другу его историю.
Глава 7.
Павел Петрович был военным. Женщины его обожали, а мужчины завидовали. В 28 лет его карьера только начиналась, и он мог далеко пойти. Но Кирсанов влюбился в одну княгиню. У нее не было детей, но был старый муж. Она вела жизнь ветреной кокетки, но Павел сильно влюбился и не мог без нее жить. После расставания он очень страдал, бросил службу и 4 года ездил за ней по всему свету.
Вернувшись на родину, он попытался вести такой же образ жизни, как и раньше, но, узнав о смерти своей возлюбленной, уехал в деревню к брату, который в это время стал вдовцом.
Глава 8.
Павел Петрович не знает чем себя занять: присутствует при разговоре управляющего и Николая Кирсанова, заходит к Фенечке посмотреть на маленького Митю.
История знакомства Николая Кирсанова и Фенечки: три года назад он встретил ее в трактире, где дела у нее и ее матери шли плохо. Кирсанов забрал их в поместье, влюбился в девушку, а после смерти ее матери стал с ней жить.
Глава 9.
Базаров знакомится с Фенечкой и ребенком, говорит, что он врач, и, если возникнет необходимость, они могут без стеснения к нему обращаться. Услышав, как Николай Кирсанов играет на виолончели, Базаров смеется, чем вызывает неодобрение Аркадия.
Глава 10.
За две недели к Базарову все привыкли, но относились по-разному: дворовые его любили, Павел Кирсанов – ненавидел, а Николай Петрович сомневался в его влиянии на сына. Однажды, он подслушал разговор Аркадия и Евгения. Базаров назвал его отставным человеком, чем очень обидел. Николай пожаловался брату, который решил дать отпор молодому нигилисту.
Неприятный разговор произошел во время вечернего чаепития. Назвав одного помещика «дрянь аристократишка», Базаров вызвал недовольство старшего Кирсанова, который стал утверждать, что следуя принципам, человек приносит пользу обществу. Евгений в ответ обвинил его в том, что он также живет бессмысленно, как и другие аристократы. Павел Петрович возразил, что нигилисты, своим отрицанием, только усугубляют положение в России.
Разгорелся нешуточный спор, который Базаров назвал бессмысленным и молодые люди удалились. Николай Петрович внезапно вспомнил, как давным-давно, будучи таким же молодым, поссорился с матерью, которая его не понимала. Теперь такое же непонимание возникло между ним и его сыном. Параллель отцы и дети – главное, на что обращает внимание автор.
Глава 11.
Перед тем, как отправиться спать, все обитатели имения были заняты своими размышлениями. Николай Петрович Кирсанов уходит в любимую беседку, где вспоминает жену и размышляет о жизни. Павел Петрович смотрит в ночное небо и думает о своем. Базаров предлагает Аркадию поехать в город и посетить старого друга.
Глава 12.
Друзья уехали в город, где провели время в компании друга семьи Базаровых Матвея Ильина, посетили губернатора и получили приглашение на бал. Давний знакомый Базарова Ситников пригласил их в гости к Евдокии Кукшиной.
Глава 13.
В гостях у Кукшиной им не понравилось, так как хозяйка выглядела неопрятно, вела бессмысленные разговоры, задавала кучу вопросов, но не ждала на них ответов. В разговоре постоянно перескакивала с предмета на предмет. Во время этого визита вперве прозвучало имя Одинцовой Анны Сергеевны.
Глава 14.
Приехав на бал, друзья знакомятся с Одинцовой, милой и привлекательной женщиной. Она проявляет внимание к Аркадию, расспрашивая его обо всем. Он рассказывает о своем друге и Анна Сергеевна приглашает их в гости.
Одинцова заинтересовала Евгения своей непохожестью на остальных женщин, и он согласился на визит к ней.
Глава 15.
Друзья приезжают в гости к Одинцовой. Встреча произвела впечатление на Базарова и он, неожиданно, сконфузился.
История Одинцовой производит впечатление на читателя. Отец девушки проигрался и умер в деревне, оставив двум дочерям разорившееся имение. Анна не растерялась и взялась за хозяйство. Встретила своего будущего мужа и прожила с ним 6 лет. Потом он умер, оставив молодой жене свое состояние. Она не любила городского общества и чаще всего жила в имении.
Базаров вел себя не так как всегда, чем очень удивлял своего друга. Он много говорил, рассуждал о медицине, ботанике. Анна Сергеевна охотно поддерживала разговор, так как разбиралась в науках. К Аркадию она отнеслась как к младшему брату. В конце разговора она пригласила молодых людей к себе в имение.
Глава 16.
В Никольском Аркадий и Базаров познакомились с другими обитателями. Сестра Анны Катя была застенчива, играла на фортепьяно. Анна Сергеевна много разговаривала с Евгением, гуляла с ним в саду. Аркадий, которому она нравилась, видя ее увлечение другом, немного ревновал. Между Базаровым и Одинцовой зарождалось чувство.
Глава 17.
Во время проживания в имении, Базаров стал меняться. Он влюбился, несмотря на то, что считал это чувство романтической билебердой. Он не мог от нее отвернуться и представлял ее в своих объятиях. Чувство было взаимным, но они не желали открываться друг другу.
Базаров встречает управляющего своего отца, который рассказывает, что его ждут родители, они волнуются. Евгений сообщает об отъезде. Вечером между Базаром и Анной Сергеевной происходит разговор, где они пытаются понять, что каждый из них мечтает получить от жизни.
Глава 18.
Базаров признается Одинцовой в любви. В ответ он слышит: «Вы меня не поняли,» и чувствует себя крайне неловко. Анна Сергеевна считает, что без Евгения ей будет спокойнее и не принимает его признания. Базаров принимает решение уехать.
Глава 19.
Произошел не совсем приятный разговор между Одинцовой и Базаровым. Он сообщил ей, что уезжает, остаться может только при одном условии, но оно – несбыточное и Анна Сергеевна его никогда не полюбит.
На следующий день Аркадий и Базаров уезжают к родителям Евгения. Прощаясь, Одинцова выражает надежду на встречу. Аркадий замечает, что друг сильно изменился.
Глава 20.
В доме старших Базаровых их приняли хорошо. Родители очень обрадовались, но зная, что сын не одобряет такое проявление чувств, старались держаться сдержаннее. Во время обеда отец рассказывал, как он ведет хозяйство, а мать только и смотрела на сына.
После ужина Евгений отказался поговорить с отцом, сославшись на усталость. Однако, он не уснул до утра. В романе «Отцы и дети» описание отношений между поколениями показано лучше, чем в других произведениях.
Глава 21
В доме родителей Базаров пробыл совсем мало, так как ему было скучно. Он считал, что своим вниманием они мешают ему работать. Между друзьями произошел спор, который почти перерос в ссору. Аркадий пытался доказать, что так жить нельзя, Базаров не соглашался с его мнением.
Родители, узнав о решении Евгения уехать, сильно расстроились, но старались не показывать своих чувств, особенно отец. Он успокоил сына, что раз надо уехать, значит надо это сделать. После отъезда родители остались одни и сильно переживали, что сын их бросил.
Глава 22.
По дороге Аркадий решил завернуть в Никольское. Друзей встретили очень холодно. Анна Сергеевна долго не спускалась, а когда появилась, у нее было недовольное выражение лица и по ее речи было понятно, что им не рады.
В имении Кирсанов старших им обрадовались. Базаров стал заниматься оптами и своими лягушками. Аркадий помогал отцу в управлении имением, но постоянно думал об Одинцовых. Наконец, найдя переписку между матерями, своей и Одинцовой, он находит предлог поехать к ним в гости. Аркадий боится, что ему будут не рады, но одного его встретили тепло и радушно.
Глава 23.
Базаров понимает причину отъезда Аркадия и полностью отдается работе. Он уединяется и больше не спорит с обитателями дома. Он ко всем относится плохо, делая исключение только для Фенечки.
Однажды в беседке они много разговаривали, и, решив проверить свои мысли, Базаров поцеловал ее в губы. Это увидел Павел Петрович, который, молча, ушел в дом. Базаров чувствовал себя неловко, у него проснулась совесть.
Глава 24.
Павел Петрович Кирсанов оскорблен поведением Базарова и вызывает его на дуэль. Признаться домашним в истинных причинах они не хотят и говорят, что стрелялись из-за политических разногласий. Евгений ранит Кирсанова в ногу.
Испортив полностью свои взаимоотношения с Кирсановыми старшими, Базаров уезжает к своим родителям, но по дороге заворачивает в Никольское.
Аркадий все больше и больше увлекается сестрой Анны Сергеевны, Катей.
Глава 25.
Катя разговаривает с Аркадием и убеждает того, что без влияния друга он совсем другой, милый и добрый. Они пытаются объясниться друг другу в любви, но Аркадий, пугается и поспешно уходит. В своей комнате он находит приехавшего Базарова, который рассказал ему о том, что произошло в Марьино в его отсутствие. Встретившись с Одинцовой, Базаров признает свои ошибки. Они говорят друг другу, что хотят остаться просто друзьями.
Глава 26.
Аркадий признается Кате в любви, просит ее руки и она соглашается стать его женой. Базаров прощается с другом, злобно обвиняя его в том, что он не годится для решающих дел. Евгений уезжает к своим родителям в имение.
Глава 27.
Живя в родительском доме, Базаров не знает чем заняться. Затем он начинает помогать отцу, лечит больных. Вскрывая умершего от тифа крестьянина, он случайно ранит себя и заражается тифом. Начинается горячка, он просит послать за Одинцовой. Анна Сергеевна приезжает и видит совершенно другого человека. Перед смертью Евгений говорит ей о своих настоящих чувствах, а потом умирает.
Глава 28.
Прошло полгода. В один день прошли две свадьбы, Аркадия с Катей и Николая Петровича с Феней. Павел Петрович уехал за границу. Вышла замуж и Анна Сергеевна, став спутницей не по любви, а по убеждению.
Жизнь продолжалась и только два старых человека постоянно проводили время на могиле сына, где росли две елочки.
Данный краткий пересказ «Отцы и дети» поможет понять основной замысел и суть произведения, для более глубоких знаний рекомендуем ознакомиться с полной версией.
Тест по роману
Хорошо запомнили краткое содержание? Пройдите тест, чтобы проверить свои знания:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 27863.
Произведение начинается с того что Николай Петрович ждет своего сына Аркадия, окончившего университет, но Аркадий приезжает не один, с ним начинающий доктор, неаккуратный и некрасивый на вид Базаров.
Разговор между сыном и отцом не клеится, отец потерял жену и сейчас он думает что сын осуждает его из-за Фенечки, от которой он уже имеет ребенка. Позднее появляется Павел Петрович между ним и Базаровым тут же появляется явная антипатия. Павел Петрович напротив неприятелю всегда ухожен и приятен на вид.
Главная причина неприязни между этими героями - их взгляд на мир. Базаров считает что химия намного важнее искусства, и "любой химик в 20 раз полезнее любого поэта", Базаров не признает литературу и не знает Пушкина (то есть классику), он считает что люди должны жить для пользы. «Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других». Павел Петрович представитель аристократизма, он почитает традиции и узы между людьми.
Базаров и Аркадий уезжают в город там они знакомятся с Одинцовой которая заинтересовала главного героя. Они приезжают к ней в дом где знакомятся с ее младшей сестрой Катей. Базаров влюблен в Одинцову но это чувство в своем нигилизме он не допускал и не верил в него потому уехал к отцу. Однако он скучает в обществе отца и матери и уже через пару дней уезжает в имение Кирсановых (дом Павла Петровича и Николая Петровича). От скуки Базаров застает Фенечку одну и крепко целует ее, свидетелем этой сцены стал Павел Петрович и вызвал Базарова на дуэль, но не называю причину. Базаров ранит противника в ногу но тут же оказывает ему помощь, Павел Петрович считает Базарова благородным и не назначает новую дуэль. Последствием дуэли является также то что Павел Петрович ранее не желавший свадьбы младшего брата и Фенечку в этот раз сам упрашивает брата жениться. В это время у Акркадия и Кати складываются отношения, а Базаров потерявший надежду на взаимность с Одинцовой снова уезжает к родителям, навсегда попрощавшись и разорвав дружбу с Аркадием. Дома практикуясь на трупе тифозного больного Базаров получает небольшую ранку, но заражается уже через пару дней он не может встать с кровати.Перед смертью Базаров просит Одинцову приехать и попрощаться с ним. Он напоминает ей о своей любви.
Проходит шесть месяцев. В небольшой деревенской церкви венчаются две пары: Аркадий с Катей и Николай Петрович с Фенечкой.Со временем Аркадий становится отцом и рьяным хозяином, и в результате его усилий имение начинает приносить значительный доход. Николай Петрович принимает на себя обязанности мирового посредника и усердно трудится на общественном поприще.
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
И. С. Тургенев
Отцы и дети
© Архипов И., наследники, иллюстрации, 1955
© Издательство «Детская литература», 2001
* * *
Отцы и дети
Посвящается памяти Виссариона Григорьевича Белинского
I
– Что, Петр, не видать еще? – спрашивал 20 мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».
– Не видать? – повторил барин.
– Не видать, – вторично ответствовал слуга.
Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.
Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом,1
Кандидат
– лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г.
И в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в Английский клуб,2
Английский клуб
– место собрания состоятельных и родовитых дворян для вечернего времяпрепровождения. Здесь развлекались, читали газеты, журналы, обменивались политическими новостями и мнениями и т. п. Обычай устраивать такого рода клубы заимствован в Англии. Первый английский клуб в России возник в 1700 году.
Но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться… но тут настал 48-й год.3
«…но тут настал 48-й год
». – 1848 год – год февральской и июньской революций во Франции. Страх перед революцией вызвал со стороны Николая I крутые меры, в том числе запрет выезда за границу.
Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын… кандидат… Аркаша…» – беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена… «Не дождалась!» – шепнул он уныло… Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…
– Никак, они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…
– Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками… Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.
II
– Дай же отряхнуться, папаша, – говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, – я тебя всего запачкаю.
– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. – Покажи-ка себя, покажи-ка, – прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
– Папаша, – сказал он, – позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста, в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
– Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас; надеюсь… позвольте узнать ваше имя и отчество?
– Евгений Васильев, – отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
– Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, – продолжал Николай Петрович.
Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа.
– Так как же, Аркадий, – заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь к сыну, – сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?
– Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.
– Сейчас, сейчас, – подхватил отец. – Эй, Петр, слышишь? Распорядись, братец, поживее.
Петр, который в качестве усовершенствованного слуги не подошел к ручке барича, а только издали поклонился ему, снова скрылся под воротами.
– Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, – хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, – только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Кучер Николая Петровича вывел лошадей.
– Ну, поворачивайся, толстобородый! – обратился Базаров к ямщику.
– Слышь, Митюха, – подхватил другой, тут же стоявший ямщик с руками, засунутыми в задние прорехи тулупа, – барин-то тебя как прозвал? Толстобородый и есть.
Митюха только шапкой тряхнул и потащил вожжи с потной коренной.
– Живей, живей, ребята, подсобляйте, – воскликнул Николай Петрович, – на водку будет!
В несколько минут лошади были заложены; отец с сыном поместились в коляске; Петр взобрался на козлы; Базаров вскочил в тарантас, уткнулся головой в кожаную подушку – и оба экипажа покатили.
III
– Так вот как, наконец ты кандидат и домой приехал, – говорил Николай Петрович, потрогивая Аркадия то по плечу, то по колену. – Наконец!
– А что дядя? здоров? – спросил Аркадий, которому, несмотря на искреннюю, почти детскую радость, его наполнявшую, хотелось поскорее перевести разговор с настроения взволнованного на обыденное.
– Здоров. Он хотел было выехать со мной к тебе навстречу, да почему-то раздумал.
– А ты долго меня ждал? – спросил Аркадий.
– Да часов около пяти.
– Добрый папаша!
Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку. Николай Петрович тихонько засмеялся.
– Какую я тебе славную лошадь приготовил! – начал он, – ты увидишь. И комната твоя оклеена обоями.
– А для Базарова комната есть?
– Найдется и для него.
– Пожалуйста, папаша, приласкай его. Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой.
– Ты недавно с ним познакомился?
– Недавно.
– То-то прошлою зимой я его не видал. Он чем занимается?
– Главный предмет его – естественные науки. Да он все знает. Он в будущем году хочет держать на доктора.
– А! он по медицинскому факультету, – заметил Николай Петрович и помолчал. – Петр, – прибавил он и протянул руку, – это, никак, наши мужики едут?
Петр глянул в сторону, куда указывал барин. Несколько телег, запряженных разнузданными лошадьми, шибко катились по узкому проселку. В каждой телеге сидело по одному, много по два мужика в тулупах нараспашку.
– Точно так-с, – промолвил Петр.
– Куда это они едут, в город, что ли?
– Полагать надо, что в город. В кабак, – прибавил он презрительно и слегка наклонился к кучеру, как бы ссылаясь на него. Но тот даже не пошевельнулся: это был человек старого закала, не разделявший новейших воззрений.
– Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, – продолжал Николай Петрович, обращаясь к сыну. – Не платят оброка.4
Оброк
– более прогрессивная по сравнению с барщиной денежная форма эксплуатации крестьян. Крестьянин заранее «обрекался» дать помещику определенную сумму денег, и тот отпускал его из имения на заработки.
Что ты будешь делать?
– А своими наемными работниками ты доволен?
– Да, – процедил сквозь зубы Николай Петрович. – Подбивают их, вот что беда; ну, и настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется – мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?
– Тени нет у вас, вот что горе, – заметил Аркадий, не отвечая на последний вопрос.
– Я с северной стороны над балконом большую маркизу5
Маркиза
– здесь: навес из какой-либо плотной ткани над балконом для защиты от солнца и дождя.
Приделал, – промолвил Николай Петрович, – теперь и обедать можно на воздухе.
– Что-то на дачу больно похоже будет… а впрочем, это все пустяки. Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет! Право, мне кажется, нигде в мире так не пахнет, как в здешних краях! Да и небо здесь…
Аркадий вдруг остановился, бросил косвенный взгляд назад и умолк.
– Конечно, – заметил Николай Петрович, – ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным…
– Ну, папаша, это все равно, где бы человек ни родился.
– Однако…
– Нет, это совершенно все равно.
Николай Петрович посмотрел сбоку на сына, и коляска проехала с полверсты, прежде чем разговор возобновился между ними.
– Не помню, писал ли я тебе, – начал Николай Петрович, – твоя бывшая нянюшка, Егоровна, скончалась.
– Неужели? Бедная старуха! А Прокофьич жив?
– Жив и нисколько не изменился. Все так же брюзжит. Вообще ты больших перемен в Марьине не найдешь.
– Приказчик у тебя все тот же?
– Вот разве что приказчика я сменил. Я решился не держать больше у себя вольноотпущенных, бывших дворовых, или по крайней мере не поручать им никаких должностей, где есть ответственность. (Аркадий указал глазами на Петра.) Il est libre, en effet,6
Он в самом деле вольный (фр.).
Теперь у меня приказчик8
Приказчик
– здесь: управляющий хозяйством имения.
Из мещан:9
Мещане
– одно из сословий в царской России.
Кажется, дельный малый. Я ему назначил двести пятьдесят рублей в год. Впрочем, – прибавил Николай Петрович, потирая лоб и брови рукою, что у него всегда служило признаком внутреннего смущения, – я тебе сейчас сказал, что ты не найдешь перемен в Марьине… Это не совсем справедливо. Я считаю своим долгом предварить тебя, хотя…
Он запнулся на мгновенье и продолжал уже по-французски.
– Строгий моралист найдет мою откровенность неуместною, но, во-первых, это скрыть нельзя, а во-вторых, тебе известно, у меня всегда были особенные принципы насчет отношений отца к сыну. Впрочем, ты, конечно, будешь вправе осудить меня. В мои лета… Словом, эта… эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал…
– Фенечка? – развязно спросил Аркадий.
Николай Петрович покраснел.
– Не называй ее, пожалуйста, громко… Ну да… она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме… там были две небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить.
– Помилуй, папаша, зачем?
– Твой приятель у нас гостить будет… неловко…
– Насчет Базарова ты, пожалуйста, не беспокойся. Он выше всего этого.
– Ну, ты, наконец, – проговорил Николай Петрович. – Флигелек-то плох – вот беда.
– Помилуй, папаша, – подхватил Аркадий, – ты как будто извиняешься; как тебе не совестно.
– Конечно, мне должно быть совестно, – отвечал Николай Петрович, все более и более краснея.
– Полно, папаша, полно, сделай одолжение! – Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» – подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. – Перестань, пожалуйста, – повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.
Николай Петрович глянул на него из-под пальцев руки, которою он продолжал тереть себе лоб, и что-то кольнуло его в сердце… Но он тут же обвинил себя.
– Вот это уж наши поля пошли, – проговорил он после долгого молчания.
– А это впереди, кажется, наш лес? – спросил Аркадий.
– Да, наш. Только я его продал. В нынешнем году его сводить будут.
– Зачем ты его продал?
– Деньги были нужны; притом же эта земля отходит к мужикам.
– Которые тебе оброка не платят?
– Это уж их дело, а впрочем, будут же они когда-нибудь платить.
– Жаль леса, – заметил Аркадий и стал глядеть кругом.
Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными. Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининского времени. Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами10
Воротище
– остатки ворот без створок.
Возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами. Сердце Аркадия понемногу сжималось. Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей – и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня, вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами… «Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»
Так размышлял Аркадий… а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления… Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.
– Теперь уж недалеко, – заметил Николай Петрович, – вот стоит только на эту горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?
– Конечно, – промолвил Аркадий, – но что за чудный день сегодня!
– Для твоего приезда, душа моя. Да, весна в полном блеске. А впрочем, я согласен с Пушкиным – помнишь, в Евгении Онегине:
Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна, пора любви!
Какое…
Николай Петрович умолк, а Аркадий, который начал было слушать его не без некоторого изумления, но и не без сочувствия, поспешил достать из кармана серебряную коробочку со спичками и послал ее Базарову с Петром.
– Хочешь сигарку? – закричал опять Базаров.
– Давай, – отвечал Аркадий.
Петр вернулся к коляске и вручил ему вместе с коробочкой толстую черную сигарку, которую Аркадий немедленно закурил, распространяя вокруг себя такой крепкий и кислый запах заматерелого табаку, что Николай Петрович, отроду не куривший, поневоле, хотя незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос.
Четверть часа спустя оба экипажа остановились перед крыльцом нового деревянного дома, выкрашенного серою краской и покрытого железною красною крышей. Это и было Марьино, Новая слободка тож, или, по крестьянскому наименованью, Бобылий Хутор.
IV
Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку11
Ливрейная куртка
– короткая ливрея, повседневная одежда молодого слуги.
С белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова. Он молча отворил дверцу коляски и отстегнул фартук тарантаса. Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую залу, из-за двери которой мелькнуло молодое женское лицо, в гостиную, убранную уже в новейшем вкусе.
– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.
– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.
– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.
Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.
– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?
– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он внушительно.
– Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?
– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одёженку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.
– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одёженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?
– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют
,12
Костюм английского покроя (англ.
).
Модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.
Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands»,13
Рукопожатие (англ.).
Он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил:
– Добро пожаловать.
Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.
– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?
– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.
– Постой, я с тобой пойду! – воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана.
Оба молодые человека вышли.
– Кто сей? – спросил Павел Петрович.
– Приятель Аркаши, очень, по его словам, умный человек.
– Он у нас гостить будет?
– Этот волосатый?
Павел Петрович постучал ногтями по столу.
– Я нахожу, что Аркадий s’est degourdi,14
Стал развязнее (фр.).
– заметил он. – Я рад его возвращению.
За ужином разговаривали мало. Особенно Базаров почти ничего не говорил, но ел много. Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался, фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т. д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или, скорее, восклицание, вроде «а! эге! гм!». Аркадий сообщил несколько петербургских новостей, но он ощущал небольшую неловкость, ту неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребенком и возвратился в место, где привыкли видеть и считать его ребенком. Он без нужды растягивал свою речь, избегал слова «папаша» и даже раз заменил его словом «отец», произнесенным, правда, сквозь зубы; с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось, и выпил все вино. Прокофьич не спускал с него глаз и только губами пожевывал. После ужина все тотчас разошлись.
– А чудаковат у тебя дядя, – говорил Аркадию Базаров, сидя в халате возле его постели и насасывая короткую трубочку. – Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!
– Да ведь ты не знаешь, – ответил Аркадий, – ведь он львом был в свое время. Я когда-нибудь расскажу тебе его историю. Ведь он красавцем был, голову кружил женщинам.
– Да, вот что! По старой, значит, памяти. Пленять-то здесь, жаль, некого. Я все смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?
– Пожалуй; только он, право, хороший человек.
– Архаическое явление! А отец у тебя славный малый. Стихи он напрасно читает и в хозяйстве вряд ли смыслит, но он добряк.
– Отец у меня золотой человек.
– Заметил ли ты, что он робеет?
Аркадий качнул головою, как будто он сам не робел.
– Удивительное дело, – продолжал Базаров, – эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения… ну, равновесие и нарушено. Однако прощай! В моей комнате английский рукомойник, а дверь не запирается. Все-таки это поощрять надо – английские рукомойники, то есть прогресс!
Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко засыпать в родимом доме, на знакомой постели, под одеялом, над которым трудились любимые руки, быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного… О себе он не молился.
И он и Базаров заснули скоро, но другие лица в доме долго еще не спали. Возвращение сына взволновало Николая Петровича. Он лег в постель, но не загасил свечки и, подперши рукою голову, думал долгие думы. Брат его сидел далеко за полночь в своем кабинете, на широком гамбсовом кресле,15
Гамбсово кресло
– кресло работы модного петербургского мебельного мастера Гамбса.
Перед камином, в котором слабо тлел каменный уголь. Павел Петрович не разделся, только китайские красные туфли без задков сменили на его ногах лаковые полусапожки. Он держал в руках последний нумер Galignani
,16
«Galignani»
– «Galignani s Messenger» – «Вестник Галиньяни» – ежедневная газета, издававшаяся в Париже на английском языке с 1814 года. Получила название по имени своего основателя – Джованни Антонио Галиньяни.
Но он не читал; он глядел пристально в камин, где, то замирая, то вспыхивая, вздрагивало голубоватое пламя… Бог знает, где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо, чего не бывает, когда человек занят одними воспоминаниями. А в маленькой задней комнатке, на большом сундуке, сидела, в голубой душегрейке17
Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.
И с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
V
На другое утро Базаров раньше всех проснулся и вышел из дома. «Эге! – подумал он, посмотрев кругом, – местечко-то неказисто». Когда Николай Петрович размежевался с своими крестьянами, ему пришлось отвести под новую усадьбу десятины четыре совершенно ровного и голого поля. Он построил дом, службы и ферму, разбил сад, выкопал пруд и два колодца; но молодые деревца плохо принимались, в пруде воды набралось очень мало, и колодцы оказались солонковатого вкуса. Одна только беседка из сиреней и акаций порядочно разрослась; в ней иногда пили чай и обедали. Базаров в несколько минут обегал все дорожки сада, зашел на скотный двор, на конюшню, отыскал двух дворовых мальчишек, с которыми тотчас свел знакомство, и отправился с ними в небольшое болотце, с версту от усадьбы, за лягушками.
– На что тебе лягушки, барин? – спросил его один из мальчиков.
– А вот на что, – отвечал ему Базаров, который владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно, – я лягушку распластаю да посмотрю, что у нее там внутри делается; а так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим, я и буду знать, что и у нас внутри делается.
– Да на что тебе это?
– А чтобы не ошибиться, если ты занеможешь и мне тебя лечить придется.
– Разве ты дохтур?
– Васька, слышь, барин говорит, что мы с тобой те же лягушки. Чудно!
– Я их боюсь, лягушек-то, – заметил Васька, мальчик лет семи, с белою, как лен, головою, в сером казакине с стоячим воротником и босой.
– Чего бояться? разве они кусаются?
– Ну, полезайте в воду, философы, – промолвил Базаров.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила:
– Федосья Николавна не совсем здоровы, прийти не могут; приказали вас спросить, вам самим угодно разлить чай или прислать Дуняшу?
– Я сам разолью, сам, – поспешно подхватил Николай Петрович. – Ты, Аркадий, с чем пьешь чай, со сливками или с лимоном?
– Со сливками, – отвечал Аркадий и, помолчав немного, вопросительно произнес: – Папаша?
Николай Петрович с замешательством посмотрел на сына.
– Что? – промолвил он.
Аркадий опустил глаза.
– Извини, папаша, если мой вопрос тебе покажется неуместным, – начал он, – но ты сам, вчерашнею своею откровенностью, меня вызываешь на откровенность… ты не рассердишься?..
– Говори.
– Ты мне даешь смелость спросить тебя… Не оттого ли Фен… не оттого ли она не приходит сюда чай разливать, что я здесь?
Николай Петрович слегка отвернулся.
– Может быть, – проговорил он наконец, – она предполагает… она стыдится…
Аркадий быстро вскинул глаза на отца.
– Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти слова), а во-вторых – захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы.
Голос Аркадия дрожал сначала: он чувствовал себя великодушным, однако в то же время понимал, что читает нечто вроде наставления своему отцу; но звук собственных речей сильно действует на человека, и Аркадий произнес последние слова твердо, даже с эффектом.
