Дело об убийстве царской семьи: откуда взялась версия, что расправа большевиков носила ритуальный характер. Следствие о гибели царской семьи и лиц из их окружения Обнаружение и идентификация останков

Как уже сообщалось, по благословению Святейшего Патриарха Кирилла в Следственный комитет Российской Федерацией был направлен запрос с просьбой в порядке исключения разрешить публикацию результатов экспертиз из числа тех, которые уже завершены на сегодняшний день по делу № 252/404516-15 об убийстве членов Российского Императорского дома в 1918–1919 гг. Согласно российскому законодательству, эксперты по уголовному преступлению дают подписку о неразглашении результатов экспертиз до закрытия следственного дела.

На сегодняшний день разрешение от Следственного комитета на обнародование результатов завершенных экспертиз получено. От лица председателя и членов Церковной комиссии по изучению результатов исследования останков, найденных под Екатеринбургом, благодарим за понимание и поддержку председателя Следственного комитета РФ Александра Ивановича Бастрыкина и его первого заместителя Игоря Викторовича Краснова, который руководит данным следствием.

Итак, сегодня мы публикуем:

• вопросы, поставленные следствию и экспертным группам Следственным комитетом РФ, экспертами и представителями православной общественности;

Вопросы, поставленные следствию и экспертным группам
Следственным комитетом РФ,
экспертами и представителями православной общественности
по делу № 252/404516-15 об убийстве
членов Российского Императорского дома в 1918–1919 годах

Вопросы Следственного комитета

1. Какие подлинные документы свидетельствуют об отречении императора Николая II и великого князя Михаила Николаевича Романова от престола?

2. В каких документах органов центральной власти и высших партийных органов Всероссийской коммунистической партии (большевиков) и ВЧК в период с 7 ноября 1917 года (25 октября 1917 года по старому стилю) по 17 июля 1918 года имеется информация о содержании под стражей членов Царской семьи и лиц из их окружения?

3. Сохранились ли документы ВЧК, связанные с пребыванием семьи Николая II на Урале?

4. Имеются ли документы, свидетельствующие о подготовке центральной властью судебного процесса над семьей бывшего императора Николая II и лицами из их ближайшего окружения?

5. В каких документах имеются данные о содержании семьи Николая II под стражей в г. Тобольске с 7 ноября 1917 года (25 октября 1917 года по старому стилю) до отъезда в Екатеринбург?

6. В каких документах имеется информация об инициативе перевода семьи Николая II из г. Тобольска в иные места?

7. Какие документы свидетельствуют о миссии чрезвычайного комиссара ВЦИК К. А. Мячина (В. В. Яковлева, К. А. Стояновича) по перевозу части Царской семьи и лиц из их окружения из г. Тобольска в Екатеринбург в марте 1918 года? В каких документах отражена реакция властных и партийных органов Урала и Сибири на результаты действий К. А. Мячина?

8. Имеются ли документы, свидетельствующие о намерении органов власти Урала уничтожить членов Царской семьи и лиц из их окружения во время переезда из г. Тобольска в Екатеринбург в апреле 1918 года?

9. Какие документы свидетельствуют о перевозе членов Царской семьи и слуг под руководством П. Д. Хохрякова из г. Тобольска в Екатеринбург в мае 1918 года?

10. В каких документах партийных органов, органов советской власти Урала и УралЧК содержатся данные о пребывании Царской семьи и лиц из ее окружения в Сибири и на Урале до момента решения вопроса о расстреле?

11. Сохранились ли архивы органов советской власти, УралЧК и партийных органов Урала в период с ноября 1917 года по сентябрь 1918 года, если да, где они находятся?

12. Имеются ли документы, свидетельствующие о попытке органов советской власти Урала и УралЧК дезинформировать членов Царской семьи относительно наличия монархически настроенного подполья в Екатеринбурге?

13. Имеются ли документы, свидетельствующие об инициативе высших органов большевистской партии и советской власти в расстреле Царской семьи и лиц из их окружения?

14. В каких документах отражена позиция партийных органов, органов советской власти Урала и УралЧК относительно решения вопроса о расстреле Царской семьи?

15. Имеются ли документы, в которых указаны сведения о подготовке расстрела и расстреле семьи бывшего императора Николая II и лиц из его окружения? Кто из участников расстрела установлен согласно сохранившимся документам?

16. В каких документах, принадлежащих участникам событий, описываются перемещения и манипуляции с трупами членов Царской семьи и слуг после расстрела, попытки их сокрытия и уничтожения? Имеются ли документы, свидетельствующие о захоронении девяти трупов и попытке сожжения двух трупов?

17. Имеются ли документы о судьбе царских ценностей, имевшихся у Романовых в момент их переезда из г. Тобольска в Екатеринбург?

18. Имеются ли мемуарные документы лиц, участвовавших в расстреле и захоронении Царской семьи, а также лиц их числа близко знавших этих лиц или являвшихся участниками указанных событий?

19. Имеются ли на территории Российской Федерации документы, свидетельствующие о производстве следствия о расстреле Царской семьи и лиц из их окружения, проводившегося с 30 июля 1918 года следователем по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда А. П. Наметкиным, а затем продолженного членом Екатеринбургского окружного суда И. А. Сергеевым и судебным следователем по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколовым?

20. Имеется ли частная переписка участников расследования обстоятельств гибели Царской семьи, содержащая данные о гибели и захоронении?

21. Имеются ли документы, свидетельствующие о спасении от расстрела членов Царской семьи?

22. Имеются ли документы, содержащие различные версии о гибели, захоронении или уничтожении Царской семьи?

23. Имеются ли документы об истории хранения вещественных доказательств, обнаруженных в ходе «белогвардейского» следствия по указанному факту?

24. Имеются ли документы о вскрытии захоронения Царской семьи и лиц из окружения в период с 1918 по 1977 год?

25. Какие документы входят в материалы проверки, проведенной ЦК КПСС по заявлению участников расстрела Царской семьи М. М. Медведева-Кудрина на имя Н. С. Хрущева?

26. Имеются ли достоверные данные об исторических источниках, связанных с расстрелом Царской семьи и исчезнувших по различным причинам?

27. Какова историческая достоверность материалов расследования, проведенного судебным следователем Н. А. Соколовым, имеющихся в распоряжении Следственного комитета Российской Федерации?

28. Какова историческая достоверность воспоминаний участников и свидетелей расстрела Царской семьи и ее слуг, имеющихся в распоряжении следствия?

29. Какова историческая достоверность имеющихся сведений о спасении членов Царской семьи?

По всем указанным вопросам необходимо выяснить: какова история происхождения документов, в каких архивах, музеях, частных собраниях или иных местах они содержатся, в какие собрания документов входят, какова их историческая достоверность?

Вопросы экспертных групп

Антропологическая экспертиза

1. Провести новую антропологическую экспертизу «Екатеринбургских останков». Обратить внимание на следы пулевых, рубленых и колотых ранений. Необходимо поднять архивы Царской семьи относительно переломов, трещин, ушибов и других повреждений, которые могли оставить следы.
2. Дать ответ о причине отсутствия трех шейных позвонков у скелета № 4, а также части костей у этого и других скелетов.
3. Провести томографическое исследование черепа № 4. В частности, необходимо выяснить: имеется ли на черепе след от удара саблей, который был нанесен будущему императору в Японии в 1891 году.
4. Необходимо поднять архивы стоматологов Царской семьи и сравнить их данные с тем, что наблюдается на «Екатеринбургских останках».
5. Произвести антропологическое исследование предполагаемых костей царевича Алексия и великой княжны Марии (70 грамм костных останков, найденных, по утверждению следствия, в Поросенковом логу).

Криминалистическая экспертиза

1. Провести почвоведческую экспертизу Поросенкова лога, выяснив специфику разложения тел в такого рода почвах.
2. Получить заключение об особенностях действия серной кислоты на ткани человеческого тела и о количестве горючих материалов (дров, керосина), необходимых для уничтожения 11 человеческих тел в условиях, известных по описанию убийства Царской семьи.
3. Провести криптографическую экспертизу надписей в Ипатьевском доме.
4. Провести экспертизу, о вероятности ритуального убийства Царской семьи.
5. Мог ли факт пропажи кроватей из дома Ипатьева (если он имел место) быть связан с ритуальным характером убийства Царской семьи?

Историческая экспертиза

1. Поднять документы по переговорам Ленина с органами советской власти Урала и УралЧК в период с апреля 1918 года и до сокрытия тел членов Царской семьи.
2. Какие убедительные доказательства смерти Николая II были представлены руководству советской России?
3. Существуют ли документы о нахождении в Кремле сосуда с головой императора Николая II, как утверждается в ряде воспоминаний?
4. Какие документы, связанные с расстрелом Царской семьи, хранятся в екатеринбургских архивах?
5. Необходимо получить подробное заключение касательно «Записки Юровского» - сколько существует версий этой записки, происхождение двух последних абзацев записки, написанных академиком Покровским. Провести почерковедческую экспертизу.
6. Поднять оригинал воспоминаний Юровского, опубликованный в журнале «Источник».
7. Имеются ли факты, касающиеся убийства Царской семьи, в письме Юровского Сталину во второй половине 1930-х годов из Кремлевской больницы?
8. Поднять письмо сына М. М. Медведва-Кудрина к Н. С. Хрущеву (1964 года), к которому был приложен план местности, где находится захоронение.
9. Существуют ли дневники Авдонина о поисках в Поросенковом логе в 1979 году?
10. Составить таблицу расхождений между воспоминаниями Авдонина и Рябова.
11. Получить показания М. С. Горбачева, бывшего генерального секретаря ЦК КПСС, о том, было ли заинтересовано руководство СССР в закрытии вопроса об убийстве Царской семьи?
12. Каковы были причины отказа следствия 1993 года от основных выводов, сделанных следствием 1918–1922 годов?
13. Запросить у следователя В. Н. Соловьева акты приема-передачи останков при проведении исследований в 1993 году.
14. Соответствует ли действительности утверждение петербургского криминалиста В. Л. Попова о том, что в морге Военно-медицинской академии уже после повторного захоронения останков великого князя Георгия Александровича, эксгумированных для генетической экспертизы в 1993 году, находилась коробка с костными фрагментами из захоронения великого князя Георгия Александровича? По утверждению В. Л. Попова, эти фрагменты видел он сам и нынешний заместитель начальника судмедэкспертизы Исаков.
15. Какие имеются документы, касающиеся передачи арестованных Временным правительством членов Царской семьи под охрану большевиков после Октябрьского переворота?
16. Есть сведения о некоей экспертизе Мейпелза, которая сообщает о том, что черепа рубили лопатами. Была ли в действительности такая экспертиза?
17. Какова история обнаружения в Поросенковом логу 70 грамм костных останков, приписываемых страстотерпцам цесаревичу Алексию и великой княжне Марии?

Вопросы к Русской Православной Церкви Заграницей

1. Существуют сведения, что РПЦЗ предоставляла на экспертизу палец великой княгини Елизаветы Федоровны. Экспертиза показала несоответствия генома Елисаветы Федоровны с геномом предполагаемой «Александры Федоровны». Так ли это на самом деле?
2. Существуют сведения, что в Брюсселе и США хранятся останки и личные вещи Царской семьи, вывезенные следователем Соколовым (в «синей шкатулке»). Так ли это на самом деле?

Вопросы, которые необходимо решить
с зарубежными архивами и фондами

1. Запросить результаты генетических исследований в Японии (результаты генетика Нагая).
2. Поднять личные фонды Ростроповича, касающиеся Царской семьи.
3. Запросить переписку следователя Соколова с великим князем Кириллом Владимировичем.
4. Запросить архивы Франции касательно документов, относящихся к убийству следователя Соколова в Париже в 1925 году.
5. Запросить внука следователя Соколова касательно оригинала рукописи книги о гибели Царской семьи на французском языке.
6. Запросить государственный архив Дании касательно документов, относящихся к гибели Царской семьи.
7. Запросить архив Форда касательно документов, относящихся к гибели Царской семьи.

Вопросы следствию по «Екатеринбургским останкам»
от представителей патриотической общественности,
много лет занимающихся темой убийства Царской семьи

Первый . Согласно версии современного следствия, машина с телами убиенных, шедшая с Ганиной Ямы, застряла в Поросенковом логу, и на этом месте убийцы решили сделать могилу. Производился ли следствием эксперимент: какое количество почвы над общей поверхностью земли могло образоваться в случае помещения в могилу тел 9 взрослых людей - с учетом, что сверху были уложены шпалы? Поскольку возвышенности над могильником не было, куда могли эту землю спрятать убийцы, учитывая, что могилу рыли ночью? Почему не заметили эти груды свежей земли приезжавшие вскоре после убийства на Ганину Яму офицеры и следователь Наметкин?

Второй . Какие есть основания утверждать, что могила под мостиком из шпал сделана именно в 17 июля 1918 года, а не позже, в августе-сентябре 1919-го или, скажем, в 1920 году, либо значительно позже?

Третий . Известно, что было выписано большое количество спирта, что стало одним из косвенных подтверждений версии об отчленении голов государя и наследника для демонстрации их советским главарям. Есть ли иное объяснение расходования спирта?

Четвертый . М. К. Дитерихс пишет: «Исаак Голощекин выехал из Екатеринбурга в отдельном вагоне-салоне поздно вечером 19 июля и направился прямо в Москву. Он ехал тем специальным курьером, о котором Белобородов сообщал Янкелю Свердлову в разговоре по прямому проводу и который вез “документы”, интересовавшие Янкеля Свердлова. Он вез с собой в салоне три очень тяжелых, не по объему, ящика. Это не были сундуки или чемоданы из числа тех царских, в которые Янкель Юровский с Никулиным после совершения убийства упаковали разграбленные и похищенные ими из дома Ипатьева вещи Царской Семьи. Это были самые обыкновенные дощатые, укупорочные ящики, забитые гвоздями и увязанные веревками, которым, не касаясь содержимого в них, совсем было не место в салоне. Здесь же, конечно, они бросались в глаза и не могли не привлечь к себе внимания спутников Исаака Голощекина, сопровождавших чинов охраны и поездной прислуги. Исаак Голощекин заметил это и интересовавшимся поспешил пояснить, что он везет в этих ящиках образцы артиллерийских снарядов для Путиловского завода .

В Москве Исаак Голощекин забрал ящики, уехал к Янкелю Свердлову и пять дней жил у него, не возвращаясь в вагон. С его пребыванием в Москве среди мелких служащих совнаркома, преимущественно из числа тех американских эмигрантов, с которыми так хорошо была знакома русская военная статистика, распространился слух, что Исаак Голощекин привез в спирте головы бывшего Царя и Членов его Семьи, а один более пессимистически смотревший на прочность советской власти в России, потирая руки, говорил: “Ну, теперь во всяком случае жизнь обеспечена; поедем в Америку и будем демонстрировать в кинематографах головы Романовых ”. Конечно, такой взгляд на обеспеченную будущность мог быть следствием только слухов и досужей молвы, но, как выразился сподвижник и сотрудник Исаака Голощекина и Янкеля Юровского, доктор Сакович: “Я не верю в расстрел бывшего Государя, но, сталкиваясь с Голощекиным и Юровским, я могу допустить, что, не считаясь ни с чем, они - циники до мозга костей - могли совершить любую гнусность ”. Отчего бы эти “циники” не могли совершить и другой гнусности, как совершили первую, и привезти в ящиках Исаака Голощекина головы христианских мучеников Царской Семьи как неоспоримое доказательство факта совершенного убийства. Какие документы, в прямом значении слова, и с какой целью могли бы интересовать Янкеля Свердлова, Нахамкеса и Бронштейна? Документы о заговоре? Но их, как известно, не было, как и не было и заговора. Дневники Государя? Но советская власть могла располагать ими и без убийства. Белобородов же в разговоре говорит иносказательно об интересующих документах, ставя их в тесную связь с совершенным преступлением. Какие же это могли быть “документы” в действительности, и были ли это “документы” в прямом смысле слова?

Исаак Голощекин провел в Москве пять беспокойных дней; вдохновителям и вдохновляемым главарям советской власти надо было обдумать и решить, что делать, если преступление случайно обнаружится и подымется шум, а особенно за границей, так как теперь советская власть уже начинала интересоваться вопросом: “что скажут за границей”, ибо мечтала раздвигать рамки исповедуемого интернационала… Через пять дней Исаак Голощекин с четырьмя новыми спутниками вернулся в вагон-салон и поехал с ними в Петроград. Ящиков при нем уже не было. В пути были разговоры и о Царской Семье, причем Исаак Голощекин говорил спутникам, что “теперь дело с Царицей улажено ”, но особенно по этому поводу не распространялся, так что подслушивавшему удалось еще только услыхать, что тело бывшего Царя было сожжено ».

4.1. Изучало ли следствие обстоятельства пребывания И. Голощекина в Москве в гостях у Я. М. Свердлова примерно 21–26 июля 1918 года, а вместе с тем хронологию действий и контактов Я. М. Свердлова в эти дни?

4.2. Изучались ли кадровые списки сотрудников Исполнительного комитета и Совнаркома во второй половине июля – начале августа 1918 года на предмет выявления среди них реэмигрантов из САСШ, о которых пишет М. К. Дитерихс?

4.3. Какова версия современного следствия о содержимом трех ящиков, которые И. Голощекин под постоянным личным надзором в пути доставил из Екатеринбурга на квартиру Я. М. Свердлова в Москве?

4.4. Почему на основании разговоров И. Голощекина и четырех спутников, которые 26 июля 1918 года или около этой даты сопровождали его на пути из Москвы в Петроград, информатор М. К. Дитерихса сообщал, что ему довелось «услыхать, что тело бывшего Царя было сожжено»? Ведь информация о возможном сожжении царя и царственных мучеников от следствия Н. А. Соколова могла быть доступна общественности не раньше поздней весны 1919 года, когда следователь стал склоняться к такой версии на основании изучения им Ганиной Ямы (до схода снега весной 1919 года следственные действия в урочище были невозможны). До того ни Наметкин, ни Сергеев такой версии не рассматривали.

Пятый . Кто и с какой целью написал на стене подвала Ипатьевского дома четверостишие из стихотворения Г. Гейне о царе Валтасаре? Проводится ли современным следствием исследование всех кощунственных граффити, которые были зафиксированы следствием Н. А. Соколова на стенах Ипатьевского дома?

Шестой . Есть ли у следствия иное объяснение «каббалистическим знакам», которые расшифровал Энель (Скарятин)? Проводилась ли экспертиза этих знаков экспертами?

Седьмой . Следствие утверждает, что сжечь на открытом воздухе человеческие тела даже при помощи бензина невозможно. Рассматривалась ли следствием версия сжигания тел убиенных в бочках, как было уничтожено в Москве тело эсерки Фанни Каплан, участником чего, по утверждению В. Н. Соловьева, был Я. Юровский?

Восьмой . Какие есть основания считать, что серная кислота, выписанная Войковым и, по версии следствия, вылитая на тела в могиле под мостиком, не могла сильно повлиять на тела?

Дата публикации или обновления 01.11.2017

Одним из событий, сопровождавших празднование пятилетия воссоединения Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом, стала уникальная экспозиция в Выставочном зале государственных федеральных архивов России. «Гибель семьи императора Николая II . Следствие длиною в век» - это история расследования уголовного дела, длившегося 93 года. Более 200 подлинных документов и реликвий, связанных как с убийством Царской семьи, так и различными этапами следствия, поисками останков и их идентификацией.

В открытии выставки принял участие Первоиерарх Зарубежной Церкви - митрополит Иларион, а в ее подготовке - протоиерей Владимир Цуриков, декан Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле. Выставка перекинула символический мост к памятной дате следующего, 2013 года - 400-летию Дома Романовых.

Джорданвилльские реликвии

Участие Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион не случайно. Музей находящийся при Свято-Троицком монастыре и Духовной семинарии в Джорданвилле (США) привез в российскую столицу уникальное «царское» собрание, касающееся первого, «белогвардейского» этапа расследования, предпринятого следователем по особо важным делам Омского окружного суда Николаем Соколовым в ставке адмирала Колчака.

Путь этих реликвий на Запад достоин хорошего детектива. Направленные в Европу руководителем созданной Колчаком комиссии по расследованию убийства императорской семьи генералом-лейтенантом Михаилом Дитерихсом, кружной дорогой через Дальний Восток, в трюмах грузовых кораблей, с неизбежными потерями по дороге они годами шли в свою собственную «эмиграцию», чтобы со временем осесть в частных коллекциях и в разрозненных музейных собраниях. Хранителям джорданвилльского музея понадобились титанические усилия, чтобы за долгие десятилетия разыскать их и снова собрать вместе.

В этом собрании поражают прежде всего вещественные доказательства, собранные следователем Соколовым на месте убийства царской семьи - в доме екатеринбургского инженера Ипатьева (или, как называли его большевики, в Доме особого назначения) и в районе сожжения трупов убиенных в урочище Четырех Братьев, а также в месте ссылки узников в Тобольске - в «Доме свободы». В их числе - иконы, дорожные вешалки, которых касались руки императора и императрицы, кавалерийские рейтузы Николая II, принадлежавший цесаревичу Алексею френч 16-го гренадерского Киевского полка...

«Документы из американского собрания, быть может, не содержат каких-то особенных сенсаций, - добавляет куратор выставки заведующая отделом выставочной работы Государственного архива Российской Федерации Марина Сидорова. - Но в них - отдельные и очень важные приметы времени, штрихи к последним полутора годам жизни Николая II и его семейства. К примеру, известно, что, отправляясь из Царского Села, где узники находились под домашним арестом, в Тобольск, они захватили с собой множество домашних вещей. Как теперь ясно, они уезжали в ссылку с осознанием того, что там придется провести длительное время. Но документов этого периода в российских архивах очень мало.

Благодаря же коллегам из Джорданвилля мы видим, что именно они брали с собой (занявший четыре страницы перечень предметов, скорее всего, неполный): гимнастические брусья и маты, две балалайки, 21 коробку с фильмами, граммофоны, шесть пар коньков, полотна художника Михаила Нестерова «Благовещение» и «В скиту». Кстати, как свидетельствуют расписки, по приезде в Тобольск многие предметы были розданы слугам, охранникам из караула и даже комендантам Кобылинскому и Панкратову».

Телеграммы великой драмы

Под стать джорданвилльскому собранию и те экспонаты, которые никогда не покидали пределов России. В подавляющем большинстве они уже экспонировались ранее, в том числе и Акт отречения Николая II со знаменитой карандашной подписью, завизированный 2 марта 1917 года министром императорского двора Фредериксом. Но собранные вместе они дают удивительно емкую и цельную картину катастрофичных для России месяцев.

Вот Акт об отречении от престола великого князя Михаила Александровича, датированный 3 марта. А рядом сделанная Николаем II сразу после этого отчаянно наивная дневниковая запись: «Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились-лишь бы так продолжалось дальше». Вот последняя запись в дневнике Александры Федоровны , сделанная за три часа до расстрела: «10 1/2 часов. Легла в постель. + 15 градусов». Вот оригинал нервной телеграммы президиума Уральского облсовета Ленину и Свердлову из фондов Государственного архива РФ: «Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу и раскрытия чрезвычайной комиссией большого белогвардейского заговора имевшего целью похищение бывшего царя и его семьи.

Документы в наших руках. Постановлению президиума областного совета в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место». А вот подлинный конверт Управления делами Совнаркома, 94 года пролежавший в другом архиве (сейчас он зовется Российским государственным архивом социально-политической информации) и «встретившийся» с родным бланком телеграммы только на этой выставке: «Секретно. Тов. Ленину из Екатеринбурга. 17/7 12 дня». Видел ли глава Советского государства эту депешу, был ли в курсе о екатеринбургском злодеянии с самого начала? Да.

Вот рядом на том же конверте его личный автограф: «Получил. Ленин» с припиской «Для Свердлова копия получена 13.10. 17/7». Несколькими часами позднее в следующей шифрованной телеграмме на имя секретаря Совнаркома Горбунова (ее оригинал несколько дней спустя белогвардейцы обнаружат на Екатеринбургском почтамте) председатель Уральского облсовета Белобородов уже уверенно дирижирует ситуацией: «Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации».

Секретная пленка из спецхрана

А о каком «большом белогвардейском заговоре» идет речь, кто конкретно ставил целью «похищение бывшего царя и его семьи»? В 1918 году большевистская Москва предпочитала не распространяться по этому поводу с высоких революционных трибун. Обстоятельства гибели царской семьи в Советском Союзе были строго засекречены. Опубликовав в первые дни после расстрела сообщение о расстреле Николая II, большевики так и не признали факт расправы над остальными казненными, хотя сами участники кровавой драмы в подвале Ипатьевского дома гордились званием «цареубийц».

Заметим, кстати, что в течение всего советского периода нашей истории убийство супруги Николая II, их детей и четырех приближенных так и не удостоилось ни официальных комментариев в открытой печати, ни выступлений представителей государственной власти.

Завеса над тайной о «заговоре» приоткрылась почти через полвека после революции, причем едва ли не случайно. Один из участников циничного убийства, кадровый чекист Михаил Медведев (Кудрин), в июле 1918 года возглавлявший Челябинскую ЧК, незадолго до смерти в личном завещании попросил сына передать в Музей революции свои мемуары и браунинг, из которого он стрелял в узников Ипатьевского дома. Взамен же ветеран органов просил прикрепить к спецбольнице вместо себя свою жену.

В марте 1964 года после смерти отца Медведев-младший в письме на имя Никиты Хрущева изложил эту просьбу, после чего на Старой площади решили отдельно поработать с документами, запечатлевшими мрачную страницу отечественной истории. В Центральный архив Октябрьской Революции и Центральный партийный архив ушли запросы и поручения о предоставлении соответствующей информации. А двух тогда еще живых участников расстрела - Григория Никулина и Исая Родзинского (Ильина) - в мае того же года пригласили в студию Государственного дома радиозаписи на ул. Качалова, где те дали обширное 4,5-часовое интервью.

В течение двух дней оно было расшифровано. В декабре 1964 года будущий «отец перестройки», а в то время сотрудник отдела пропаганды ЦК КПСС Александр Яковлев включил его машинописную версию в состав справки «О некоторых обстоятельствах, связанных с расстрелом царской семьи Романовых». Яковлев посчитал, что искать и вскрывать царскую могилу бессмысленно. А как рассудил тогдашний шеф Яковлева - руководитель идеологической комиссии Центрального комитета секретарь ЦК КПСС Леонид Ильичев, натуралистические подробности физической ликвидации узников Ипатьевского дома на пользу имиджу Советского государства не пойдут. Последовал вердикт: «печатать нежелательно», и воспоминания Медведева вместе с магнитофонной лентой на долгие десятилетия осели в спецхране Центрального партархива Института марксизма-ленинизма.

Теперь их впервые демонстрируют публично. Часть аудиозаписи беседы можно прослушать, надев наушники. Это интервью, само пролежавшее под спудом истории почти полвека, очень тяжелое. Но оно помогает непредвзятому посетителю поставить точки над «i» в некоторых аспектах «царского» дела, успевших обрасти собственными мифами. Например, такими.

С кем из «тайных освободителей» вела переписку царская семья?

В Государственном архиве Российской Федерации (фонд 601, опись 2, дело 27) хранятся четыре так называемых письма русского офицера, написанные красными чернилами по-французски в последний месяц жизни Романовых, и столько же ответов на них. В последнем, к примеру, послании говорится: «Час освобождения приближается, и дни узурпатора сочтены... момент делается критическим и сейчас не нужно бояться кровопролития...» (все письма - здесь же, в экспозиции). Как признается Исай Родзинский, эта история - чистейшей воды провокация, подготовленная охранниками-чекистами. Мол, на всякий пожарный нужны были письменные свидетельства готовившегося похищения-побега, и мы (вместе с Родзинским тексты сочиняли чекисты Павел Белобородов и Петр Войков) решили столь оригинальным образом подстраховаться: «Войков по-французски диктовал, а я записывал».

А как же ответные письма? Их написали те же провокаторы, за исключением одного, самого последнего. Оно тоже впервые представлено широкой публике, и даже внешне видно, как сильно отличается от остальных, в том числе и размером листка. «Наблюдение за нами постоянно увеличивается, особенно из-за окна», - можно прочитать всё на том же французском языке на сильно выцветшем клочке бумаги 7x15 см. «Как выяснили наши специалисты, это рука Александры Федоровны, а надпись сделана между 11 и 14 июля 1918 года», - говорит Сидорова.

«Никакого похищения не готовилось» (Из расшифровки магнитофонной записи воспоминаний Исая Родзинского. Москва, май 1964 г.):

«Надо сказать, что никакого похищения не готовилось, видимо, соответствующие группы были бы очень рады, если бы эти оказались среди них. Но, видимо, занимались другим, не столько теми поисками царской фамилии, сколько организацией контрреволюции. В более широких масштабах». Как осуществлялся расстрел

Точная картина, с почти документальной скрупулезностью воссоздающая сценарий убийства одиннадцати человек в подвале Ипатьевского дома, составлена не только на основании расшифровки упомянутой аудиозаписи. Экспертная реконструкция обстоятельств расстрела стала результатом сложнейшей, не имеющей в отечественной юриспруденции аналогов многоэтапной ситуационной экспертизы, предпринятой под руководством двух криминалистов - докторов медицинских наук Виктора Колкутина и Андрея Ковалева (ныне занимающего пост главного судебно-медицинского эксперта РФ). В своей работе Колкутин с Ковалевым опирались на фото- и кинематографический материал тех времен, когда Ипатьевский дом еще не был снесен; на многочисленные прижизненные воспоминания и показания участников расстрела (заметим, нередко отрывочные и даже противоречащие друг другу); наконец, на выводы «белогвардейского» следствия Николая Соколова(1918-1919 годы).

Поэтапно эксперты установили круг наиболее правдоподобных показаний очевидцев и участников расстрела. Как выяснилось при комплексном анализе их свидетельств, перед началом расстрела члены императорской семьи и ее окружение располагались в подвальной комнате следующим образом. Вдоль восточной стены, от левой арки до левого косяка двери - камер-лакей Алексей Трупп, старший повар Иван Харитонов и комнатная девушка Анна Демидова. В проекции левой створки двери восточной стены находилась одна из великих княжон. В правом дальнем углу комнаты, в проекции правой створки двери восточной стены, располагалась императрица Александра Федоровна, за ней - три великих княжны. Император стоял в левой половине комнаты, впереди цесаревича и лицом к нему (спиной к входной двери), закрывая его от исполнителей расстрела своим телом. За цесаревичем, впереди Труппа и Харитонова, располагался лейб-медик Евгений Боткин.

Исполнители же перед началом драмы занимали следующие позиции.

В комнату вошел комендант Дома особого назначения Яков Юровский (занявший место в правом углу, у западной стены), а также еще пятеро членов расстрельной команды, разместившиеся вдоль западной стены в одну шеренгу. Остальные палачи (в число которых, кроме чекистов, входили также несколько «красных латышей» из дежурной смены красноармейского караула) стояли в проеме входной двери (два человека) и в смежном помещении. «После начальных выстрелов, - отмечают эксперты, - часть исполнителей могла перемещаться в основную комнату».

Непредвзято подходя к сохраненным историей мемуарам палачей, поражаешься одной особенности: практически каждый с гордостью говорит, что именно он застрелил Николая II. Кроме Юровского («Николай был убит самим комендантом наповал»), на этом явно настаивают как минимум два исполнителя: Петр Ермаков («у Николая вырвалась фраза: так нас никуда не повезут, ждать дальше было нельзя, я дал выстрел в него в упор, он упал сразу») и Михаил Медведев-Кудрин («я уже спускаю курок моего браунинга и всаживаю первую пулю в царя»).

Впрочем, объяснить это можно не только желанием приписать именно себе славу «первейшего среди равных», но и расстрельной установкой, в соответствии с которой первый коллективный залп, скорее всего, был направлен по императору и цесаревичу. Эта же гипотеза хорошо укладывается в картину пулевых повреждений стен и дверных косяков, обнаруженных в интерьерах подвальной комнаты. Из 31 следа от различных пуль 25 локализованы в левой половине комнаты.

Кроме того, наиболее вероятным авторам ситуационной экспертизы представляется следующее обстоятельство: после первых залпов по приговоренным те из них, кто стоял в правой части помещения, бросились к главе семьи и к мальчику и попытались закрыть их своими телами. Быть может, в этот момент казненными двигало желание просто быть в последнюю минуту жизни вместе, ощущая присутствие друг друга.

Об этом косвенно свидетельствуют воспоминания участников расстрела, касающиеся финального, самого драматического эпизода казни (как известно, застрелить с первого раза всех не получилось, и красноармейцы по команде офицеров побежали достреливать несчастных в упор, а некоторых и докалывать штыками). «С нашей стороны была проявлена гуманность» (Из расшифровки магнитофонной записи воспоминаний Григория Никулина. Москва, май 1964 г.):

«Ну, там еще кое-кто <...> был еще не совсем окончательно, значит, убит.

Ну, потом, значит, пришлось еще кое-кого достреливать <...> Ну, вот, была, эта самая... Анастасия и эта... закрылась, вот подушкой - Давыдова (имеется в виду Анна Демидова). Пришлось подушку, значит, сдернуть и пристрелить ее. Да... (Пауза). А мальчик был тут же, сразу... Ну, правда, он долго ворочался... Во всяком случае с ним (с Николаем II) и с мальчиком было покончено быстро <...> Я, например, считаю, что с нашей стороны была проявлена гуманность... Потом, когда, понимаете, воевал, вот, в составе 3-й Армии, 29-й Стрелковой Дивизии, я считал, что если я попаду в плен к белым и со мной поступят таким образом, то я буду только счастлив. Потому что, вообще, с нашим братом там поступали зверски».

Как хоронили и перезахоранивали трупы

Как выяснило следствие, первоначально трупы страстотерпцев под покровом ночи спустили в открытую шахту рудника в урочище Четырех Братьев близ Верх-Исетского горного завода (в 1918 году - предместье Екатеринбурга, сейчас - залесенная периферия Железнодорожного района города). Но, когда «похоронная команда» доложила о сделанном начальству, чекисты схватились за голову: через несколько дней оставлять город белым (на Екатеринбург надвигались части адмирала Колчака), а следы злодеяния не уничтожены - шахта оказалась недостаточно глубокой. Пришлось доставать трупы из шахты. Последующие операции с телами в районе деревни Коптяки заняли еще целые сутки. Руководители группы поочередно ездили в город - за питанием, за согласованиями, за транспортом, за горючим, в итоге решили спустить трупы в другую, более глубокую и отдаленную шахту, а предварительно их сжечь или во всяком случае изуродовать. Дорога пролегала через лес, но прежде надо было преодолеть Поросенков Лог - болотистую низину. И тут произошло непредвиденное.

«Человечина когда горит, запахи вообще страшные» (Из расшифровки магнитофонной записи воспоминаний Исая Родзинского. Москва, май 1964 г.):

«Когда мы повытаскивали их (из шахты - прим. ред.), все они законсервированные оказались. Там такая холодная студеная вода. Мы вытащили, что словно живых людей - краснощекие. Там они могли годами лежать <...> А что дальше делать? Встали-подготовленного ничего, не думали даже об этом. А тут, вы понимаете, уже рассветает, рядом дорога. День. На базар едут. Людей у нас лишних нет. Но все-таки одного конного выставили в направлении и пустили разговор такой, что в лесу облава, бежали уголовники из тюрьмы и дорога закрыта <...>

Но тут произошло неожиданное. Вдруг наша машина на каком-то проселке там застряла, оказалась трясина. Дело было к вечеру. Мы немного проехали. Мы все эту машину вытаскивали, еле вытащили, а тут у нас мелькнула мысль, которую мы и осуществили. Мы решили, что лучшего места не найти. Мы сейчас же эту трясину расковыряли, она глубокая <...> Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили всех, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили мостик через самую трясину <...> Помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин <...>

Ну, вообще должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то еще такое сильно действующее, дерево тут подкладывали. Ну, долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился, в город съездил, и потом уже приехал. Уже ночью было, приехал на легковой машине».

Истина где-то рядом

История обретения останков 11 человеческих тел возле старой Коптяковской дороги, включившая в себя два главных эпизода - в 1991-м, а затем в 2007 году - подробно описана и хорошо известна. Проведя множество экспертиз и официально закрыв в прошлом году уголовное дело об обнаружении страшных находок в урочище Четырех Братьев, государство выразило свое мнение: это останки Николая II, его супруги, наследника, четырех дочерей и четверых приближенных. Однако пока ученые и многочисленные эксперты занимались исследованиями, в обществе не утихала ожесточенная дискуссия по поводу подлинности останков, а также доказывающих или опровергающих эту подлинность документов.

14 лет назад Церковь, не опровергая выводов государственных экспертиз, приняла решение не высказывать своего суждения о безусловном доверии или недоверии к ним. «История свидетельствует: то, что сегодня в науке считается самым современным, точным и надежным, завтра может оказаться устаревшим, неточным и ошибочным» - эти слова из заявления митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия на одном из заседаний правительственной комиссии по исследованию «царских» останков, пожалуй, наиболее точно передают возобладавшую в Церкви позицию по этому непростому вопросу.

Дмитрий Анохин

Журнал Московской Патриархии, июль, № 7, 2012 г.

Почти сто лет идёт следствие по делу царской семьи, подобно анекдоту, когда пьяный человек стоит под фонарём и что-то ищёт, к нему обращаются прохожие: - Что потерял? Он отвечает: - Кошелёк! Прохожие: - А где потерял? Человек протягивает руку и говорит: - Вон там в кустах! Прохожие недоумевают: - А почему здесь ищешь? На что человек с ухмылкой отвечает: - А здесь светлее.

В Следственном комитете РФ решили резко повысить статус "царского дела": отныне им занимается большая следственная бригада под началом исполняющего обязанности руководителя управления по расследованию особо важных дел СКР Игоря Краснова.

С момента возбуждения дела №18/123666-93 (19 августа 1993 года) и до последнего времени следствие вел Владимир Соловьев - старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СКР.

Первыми следователями по делу «Царской Семьи» были Малиновский, Намёткин, Сергеев, Кирста, а копировали документы различных следователей - кто мог и хотел. В числе первых снимали копии и составляли дубликаты профессор Томского университета Э. В. Диль; бывший учитель французского языка у детей Царя П. П. Жильяр; корреспондент Лондонской «Таймс» Р. Вильтон, поручик граф Капнист Б. М.

Соколов свои протоколы составлял в двух экземплярах, с документов предшественников снимал двойное количество копий.

Вначале расследование формально делилось на два уголовных дела: о расстреле Царской Семьи и об убийстве Великих Князей в г. Алапаевске. Позднее Соколов разделил материалы на 4 дела, присвоив им номера 20, 21, 22 и 23!

Дело по настольному реестру №20 - 1919 г., значится начатым 7.02.1919 г., и называется об «убийстве Царской Семьи и их слуг», в России находятся 1 и 9 тома. Они охватывают следственную работу с 30.07.1918 г., по 20.01.1919 г., и с 20.07. по 24.10.1920 г.; а дело №20 должно было состоять из 14 томов!

Некоторым утешением служит то, что в архиве Соколова, выставленном в 1990 г., на аукционе «Сотбис», находилось 12 томов, недоставало 2, скорее всего 1 и 9, возвращенных в СССР из Германии в 1945 г.

Дело №21 названо Соколовым: «Об убийстве в ночь на 18.07.1918 г., в Алапаевске Великой Княгини Елизаветы Федоровны, Великого Князя Сергея Михайловича, князей Иоанна Константиновича, Константина Константиновича, Игоря Константиновича, князя Владимира Павловича Палея, состоявших при Августейших особах Федора Семеновича Ремеза и Варвары Яковлевой».

Документы в деле подлинные и представлены первыми экземплярами. Они составили один том и находятся с 1945 г. в России. Основная работа выполнена И. А. Сергеевым и разными чинами.

На долю Н. А. Соколова досталось несколько допросов и осмотр документов. Один том составили материалы дела №23 «Об убийстве в ночь на 13.06.1918 г., в г. Перми В. К. Михаила Александровича и его секретаря Николая Николаевича Джонсона». Производство считается начатым 22.12.1919 г., после выделения материалов из дела №20 в самостоятельное производство.

Но 8.10.1919 г., Соколов вынес постановление о необходимости расследовать исчезновение Михаила Романова в рамках самостоятельного уголовного дела. Это дело тоже с 1945 г. есть в России. Зато в России нет дела №22 «По факту исчезновения Царской Семьи».

25 июля Екатеринбург 1918 г. заняли белочехи и казаки. Сильное волнение росло среди офицерства, когда стало известно, в каком состоянии находится дом Ипатьева, где жила Царская Семья.

Начальник гарнизона генерал-майор Голицын назначил особую комиссию из состава офицеров, преимущественно курсантов Академии Генерального штаба, под председательством полковника Шереховского.

Первый комендант Екатеринбурга, полковник Шереховский, назначил Малиновского начальником команды офицеров, которой поручено было разобраться с находками в районе Ганиной Ямы.

Капитан лейб-гвардии, 2 артиллерийской бригады, Дмитрий Аполлонович Малиновский, родился в Петербурге, участник Первой мировой войны, в мае 1918 г., прибыл в Екатеринбург и поступил на старший курс эвакуированной сюда Академии Генштаба. Из её слушателей сколотил группу готовых помочь ему офицеров и стал собирать сведения о содержании узников в доме Ипатьева. Через доктора Деревенко заполучил план дома, узнал, кто где содержится, получил информацию о смене караулов у Царской Семьи.

Малиновский предлагал либо захватить ДОН при подходе войск Колчака; либо дерзким нападением выкрасть Государя. 29 июля капитан Малиновский получил приказ обследовать район Ганиной Ямы.

30 июля, захватив с собой Шереметьевского, следователя по важнейшим делам Екатеринбургского Окружного Суда А. П. Наметкина, нескольких офицеров, врача Наследника - В. Н. Деревенко и слугу Государя - Т. И. Чемодурова, он выехал туда. Так началось следствие по делу об исчезновении Государя Николая II, Императрицы, Цесаревича и Великих Княжон.

Комиссия Малиновского просуществовала около недели. Но именно она определила район всех последующих следственных действий в Екатеринбурге и его окрестностях. Именно она нашла свидетелей оцепления Коптяковской дороги вокруг Ганиной Ямы красноармейцами.

После того как всем составом офицеры съездили в Коптяки, Шереховский разделил команду на две части. Одна, которую возглавил Малиновский, обследовала дом Ипатьева, другая, руководить которой назначен поручик Шереметьевский, занялась осмотром Ганиной Ямы. При осмотре дома Ипатьева, офицерам группы Малиновского за неделю удалось установить почти все факты, на которые опиралось следствие.

Через год после расследования, Малиновский , в июне 1919 г., показал на допросе следователю Соколову: «В результате моей работы по этому делу у меня сложилось убеждение, что Августейшая семья жива . Мне казалось, что большевики расстреляли в комнате кого-нибудь, чтобы симулировать убийство Августейшей семьи , вывезли ее ночью по дороге на Коптяки, также с целью симуляции убийства, здесь переодели ее в крестьянское платье и затем увезли отсюда куда-либо, а одежду ее сожгли ».

28 июля в штаб чешского генерала Гайды был приглашен А. П. Наметкин, и ему со стороны военных властей, так как гражданская ещё не сформировалась, было предложено заняться расследованием дела о Царской Семье.

Приступив к осмотру Ипатьевского дома, для участия в опознании вещей пригласили доктора Деревенко и старика Чемодурова; в качестве эксперта принимал участие профессор Академии Генштаба генерал-лейтенант Медведев. После осмотра дома Ипатьева 28.07.1918 г., комиссия пошла в дом Попова, где помещалась охранная команда. Но осмотр дома Попова даже не попал в протокол.

Поручик А. Шереметьевский заявил, что скрывался на даче в деревне Коптяки, и от жителей слышал о маневрах красноармейцев 16 - 17 июля в районе урочища «четырех братьев», а крестьянин Алферов нашел там Мальтийский крест. Крест был такой, каким он видел его на одной из Великих Княжон.

Для проверки командующий чешскими частями генерал Гайда направил комиссию из офицеров академии Генштаба и судебного чиновника Наметкина. Их сопровождали придворный врач и камердинер - В. Деревенко и Т. Чемадуров.

Наметкин подписал протокол осмотра от 30 июля еще в качестве и. д. следователя по важнейшим делам Екатеринбургского суда, но уже располагал в тот день формальным предписанием прокурора о «начатии следствия».

30 июля Алексей Павлович Намёткин участвовал в осмотре шахты и костров возле Ганиной Ямы. После которого, Коптяковский крестьянин передал капитану Политковскому огромный бриллиант, признанный Чемодуровым драгоценностью Царицы Александры Фёдоровны.

31 июля Намёткин получил протокол допроса (И. Д. Прокурора Екатеринбургского суда) Кутузовым крестьянина Фёдора Никитича Горшкова о гибели членов Царской семьи. При чем Горшков сам не был очевидцем трагедии, а передал Намёткину содержание своей беседы со следователем Михаилом Владимировичем Томашевским, который тоже ссылался на некое «информированное» лицо.

Намёткин, осматривая дом Ипатьва со 2 по 8 августа, располагал публикациями постановлений Уралсовета и президиума ВЦИК, сообщавшими о расстреле Николая II. Осмотр здания подтвердил известный факт - неожиданного исчезновения его обитателей.

7.08.1918 г., состоялось заседание отделений Екатеринбургского Окружного суда, где неожиданно для прокурора Кутузова, вопреки соглашениям с председателем суда Глассоном, Екатеринбургский Окружной суд, большинством голосов, решил передать «дело об убийстве бывшего Государя Императора Николая II», члену суда Ивану Александровичу Сергееву.

А. П. Наметкин выполняя решение председателя Екатеринбургского Окружного Суда В. Казем-Бека за №45 от 8 августа; требования прокурора Суда Кутузова №195 от 10 августа; повторного требования председателя Екатеринбургского Суда В. Казем-Бека №56 от 12 августа о передаче дела Государя Николая II.

13 августа, А. П. Намёткин передал на 26 пронумерованных листах «царское дело» члену суда И. А. Сергееву, для дальнейшего производства.

Будучи опытнейшим следователем, Наметкин , после осмотра места происшествия заявил, что в Ипатьевском доме произошла имитация казни и что, ни один из членов Царской Семьи там расстрелян не был.

Свои данные он повторил официально в Омске, где на эту тему дал интервью иностранным корреспондентам. Заявив, что у него имеются доказательства того, что Царская Семья не было убита в ночь с 16 на 17 июля, и собирался эти документы обнародовать в скором времени. За это, его заставили передать следствие, а после передачи дела, дом, где он снимал помещение сожгли, что привело к гибели следовательского архива Намёткина.

По взятия Екатеринбурга большевиками, Намёткин был расстрелян (по сообщению Дитерихса). Сергеев нашёл новые улики, противоречащие слухам об убийстве Царя . Несколько свидетелей видели, как Николая II усаживали в вагон, а другой свидетель повторял слова охранника Дома Особого Назначения - Варакушева, мол: «Сука Голощекин все врет, а на самом деле Царская Семья отправлена поездом в Пермь». Нашлись свидетели, видевшие Императрицу и её детей в Перми.

В связи с захватом Белыми войсками Перми, Сергеев через генерала Пепеляева просил задержать: председателя Верх-Исетского Исполкома С. П. Малышкина, военкома П. З. Ермакова (1884+1952), большевиков Н. С. Партина, В. И. Леватных, А. Костоусова, П. С. Медведева, Я. Х. Юровского, имея сведения, что некоторые из них заключены в Пермскую тюрьму и сохранить в настоящее время их жизнь.

Когда по заданию Сергеева, новый начальник угрозыска Екатеринбурга Плешков, направил запрос начальнику тюрьмы от 24.09.1918 г. за № 2077 о доставке на допрос охранника ДОНа А. Н. Комендантова, то получил деликатный ответ об отправке его «в расположение военных властей» - означающее в подобных справках расстрел!

Допросом Медведева Сергеев установил: комендант Юровский, его помощник Никулин, 2 члена следственной комиссии и 7 так называемых «Латышей» получили револьверы системы «Наган». Двенадцатый такой же револьвер Медведев оставил у себя, хотя у него был еще один револьвер, но системы «Маузер».

Пистолетов у участников расстрела не было. А между тем, по оценке специалистов, 22 выстрела оставлены револьверными пулями, и ещё 5 из «Браунинга» и «Кольта». Заключение подкрепляли 4 извлеченные пистолетные пули.

Сергеев обследовал дом Ипатьева с 12 по 14 августа, а 18 и 20 августа организовал изъятие участков пола и обшивки стены из комнаты со следами пуль для экспертизы. Сергеев категорически отрицал причастность Советской власти к убийству Царской Семьи и говорил: «Даже смешно так думать».

В заявлении Герману Бернштейну, репортеру «Нью-Йорк Трибюн», передав папку с документами, Сергеев подтвердил: «По моему убеждению, в доме Ипатьева не были казнены Императрица, Царевич и Великие Княжны ».

Причина смены Сергеева, была в том, что он был сыном крещёного еврея, и его хотел убрать Дитерихс. Сергеев погиб вскоре после интервью с Нью-Йорк Трибюн.

Надворный советник Александр Фёдорович Кирста подключился к делу Государя одновременно со следователем Намёткиным.

А. Ф. Кирста был назначен начальником уголовного розыска после того, как белые войска заняли Екатеринбург. Среди прочих дел Кирста должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства в Ипатьевском доме. Кирста был опытным юристом и обстоятельства, вскрывшиеся в ходе расследования, очень его насторожили.

Тщательный осмотр Ганиной Ямы показал, что здесь произошло только сжигание одежды узников ДОНа. Следов уничтожения или захоронения тел не обнаружено. Кирста сравнивал находки с нарочито напоказ созданной атмосферой чего-то сверх важного, происходящего здесь (двухдневное оцепление), неизвестно для чего взрываемые в шахтах гранаты, демонстративные поездки в тот район первых лиц Советской власти. И у него возникла мысль, что была устроена демонстрация-симуляция , которая прикрывала что-то действительно происходящее, но не здесь.

Когда войска генерала Пепеляева в декабре 1918 г. заняли Пермь, туда для создания в городе аппарата контрразведки откомандировали чиновников из Екатеринбурга. В их числе оказался и Кирста, назначенный на должность помощника начальника военного контроля 1 Средне-Сибирского корпуса и личное указание генерала Гайды проверить слухи о том, что Царскую Семью вывезли в Пермь. Свои действия Кирста, согласно приказу Гайды, не должен был координировать с Сергеевым, который вёл следствие в Екатеринбурге.

Мать и жена Рафаила Малышева, охранявшего Царскую Семью, допрошенные Кирстой 30 марта, показали, что Малышев охранял Государыню и Великих Княжон, а когда красные войска оставили Пермь, их тоже вывезли.

Достижением военной контрразведки в «Царском деле» явился арест сестры председателя Уральской ЧК Федора Лукоянова, Веры Николаевны Лукояновой-Карнауховой. Она дала очень важные сведения: «Семья Государя вместе с бывшей Государыней были из Екатеринбурга вывезены тем поездом, с которым шел состав с драгоценностями. Среди вагонов с драгоценностями был классный вагон, в котором и находилась царская семья. Этот поезд стоял на Перми 2 и охранялся усиленным караулом. Лично я этот поезд не видела и говорю со слов брата. Брат никогда не говорил мне неправды - то я ему в этом поверила. Из Екатеринбурга мой брат приехал в Пермь после занятия Екатеринбурга Сибирскими войсками. Куда дальше была отправлена царская семья, я не знаю ».

Вскоре приказом сверху, Военному контролю запретили заниматься расследованием судьбы Царской Семьи и велено все материалы передать Соколову. Кирста настаивал, чтобы ему было разрешено участвовать в дальнейшем расследовании, и его активно поддержал товарищ прокурора Пермского Окружного суда Д. Тихомиров, но адмирал А. Ф. Колчак сделал ставку на М. К. Дитерихса.

8.09.1918 г. дежурный при коменданте прапорщик Алексеев попросил Сергеева занять дом Ипатьева для командующего Уральским фронтом чешского генерала Гайды и его штаба. Сергеев известил Председателя Окружного Суда В. Казим-Бека, прокурора суда В. Иорданского и с ними прибыл в дом Ипатьева. Комендант города, чешский капитан Блага веско разъяснил, что здесь распоряжается военная власть, и судебным чинам пришлось перевезти вещдоки и оформить протокол об этом инциденте.

Уместно напомнить маршрут перевоза Императорской четы, из Тобольска со слов Николая Яковлевича Седова, штабс-ротмистра Крымского полка, на допросе его Сергеевым 22.11.1918 г: «Поезд состоял из трёх троек с пулеметами и пулеметчиками, на следующей тройке ехал Государь с комиссаром Яковлевым, за ними следовала тройка с Государыней и В. К. Марией Николаевной, далее тройка с Боткиным и Князем Долгоруковым; в конце п оезда были тройки со служителями и затем с красноармейцами. Поезд с Государём я встретил в д. Дубровно (верстах в 50-60 от Тобольска). Царица узнала меня и осенила меня крестным знамением!

По прибытии в Тобольск я пошел к о. Алексею (Васильеву) и имел разговор с его старшим сыном Дмитрием, по поводу данного мне Б. Н. Соловьевым поручения выдать мне для передачи Соловьеву 10.000 рублей из той суммы денег, которую Васильев должен был привезти из Петрограда. Но денег я никаких не получил и уехал в Тюмень и, по прибытии туда, передал Соловьеву результаты поездки. Соловьев также стал дурно отзываться как об о. Алексее и его сыновьях, называя их «спекулянтами», и утверждая, что у него имеются доказательства их дурных поступков.

Второй раз я прибыл в Тобольск в конце сентября и остановился в квартире у детей профессора Боткина. Из достоверных источников получил сведения о том, что о. Алексей (Васильев) своим знакомым хвастался о том, что у него имеются письма и документы, относящиеся к Государю и имеющие важное значение; были у него, по его словам, и собственноручные письма Государя, переданные мне для отсылки по принадлежности.

И что в числе документов у о. Алексея находится акт об отречении Государя от престола, а также 3 браунинга, из коих один с вензелем Государя, с этим браунингом, по словам о. Алексея, уехал в уезд его сын Александр; маленький браунинг показывал мне сам о. Алексей, он же сам говорил мне, что у него есть винтовка Государя. О. Алексей служит настоятелем Благовещенской церкви; в левом приделе он хранил палаш Цесаревича. Палаш этот о. Алексей мне показывал и вынес именно из левого придела церкви .

Документы, частью хранятся в стене его дома, частью на чердаке дома и в одном из церковных алтарей. По словам о. Алексея часть вещей хранится у бывшего Царского служителя Кирпичникова и у полковника Кобылинского; должен сказать, что о. Алексей (Васильев) находится в явно враждебных отношениях с полковником Кобылинским!

О Кобылинском известно, что он распродавал из дворца некоторые Царские вещи после отъезда Царской Семьи из Тобольска и одновременно у него появились большие деньги.

Из разговора с Васильевым я вынес впечатление, что хранимые им документы он намерен использовать в личных целях. Как офицер полка, шефом коего была Императрица, я по соглашению с некоторыми другими офицерами, преданными Царской Семье, задался целью оказывать заключенному Императору возможную помощь.

Почти всю минувшую зиму я прожил в г. Тюмени, где познакомился с Борисом Николаевичем Соловьевым, женатым на дочери Распутина - Матрене.

Соловьев узнавший как-то о моем появлении в Тюмени, сообщил мне, что он состоит во главе организации, поставившей целью своей деятельности охранение интересов заключенной в Тобольске Царской Семьи. Все сочувствующие задачам и целям указанной организации, должны были явиться к нему, прежде чем приступить к оказанию в той или иной форме помощи Царской Семье ».

Современникам событий был хорошо известен член Госдумы Николай Евгеньевич Марков, с крайне монархическими убеждениями. Штабс-ротмистр Н. Я. Седов был доверенным агентом Н. Е. Маркова. Б. Соловьев вначале проявил показную активность в февральской революции, некоторое время был даже адъютантом председателя Военной Комиссии Комитета Государственной Думы. Однако уже осенью 1917 г., по просьбе Императрицы он женился на дочери Св. Григория Распутина, Матрене.

Соловьев в конце 1918 г., приехал в Тобольск как представитель А. А. Вырубовой. Он доставил крупную денежную сумму и секретное письмо, чем завоевал доверие Царицы. Сергей Марков был давним знакомым Соловьева и в Тюмени они пытались помочь Царской Семье. Матрена Соловьева называла его в дневнике «Серёжей».

Узнав, что Вырубова направляет в Тобольск С. В. Маркова, Н. Е. Марков поручил ему разыскать Седова и известить организацию о проделанной работе. С. Марков 10 марта был в Тобольске и описал свой приезд: «При свечке, после пути я впервые развязал свой узел. Все вещи были в полной исправности. Особенно обрадовало меня, что гиацинт, полученный мною от А. А. Вырубовой и уложенный мною в коробку с папиросами, совсем почти не завял.

Я сделал небольшой пакет и решил его совместно с цветком и портретом покойного А. С. Танеева, а также с письмами, которые я извлек из-под стельки моих ботинок, передать о. Васильеву в первую очередь.

О. Алексей только что вернулся из церкви и сразу же принял меня. После условной фразы, которая мне была сообщена А. А. Вырубовой, о. Алексей понял, что я действительно приехал от нее и что ему меня бояться нечего. Но все же он был как-то обезпокоен моим появлением и я из дальнейшего разговора понял, в чем дело.

Положение Царской Семьи ухудшается с каждым днем ввиду того, что большевики из центра все более начинают обращать внимание на Тобольск. С начала этого месяца на каждого члена Императорской Семьи отпускается по 800 р. в месяц, что, конечно, совершенно недостаточно для мало-мальски приличного Ее содержания.

Пробел в питании пополняется добровольной помощью населения и окрестных жителей. Отношение жителей Тобольска к Их Величествам в огромном большинстве прекрасное, окрестных крестьян тоже. Отношение охраны изменилось к худшему ввиду того, что большая часть ее после начавшейся демобилизации уехала домой и была пополнена новыми солдатами, приехавшими из Петербурга и из Царского Села.

Все же среди охраны есть большое количество солдат, безусловно преданных Их Величествам, благодаря длительной совместной жизни, и на которых, в случае чего, можно положиться. В городе большевицкой власти до сих пор официально не существует. Совет рабочих депутатов особых затруднений Царской Семье не делает.

О Седове у о. Васильева никаких сведений не было. По его мнению, он в Тобольск не приезжал, в противном случае он знал бы об этом от Их Величеств, так как имел свободный доступ в их дом. Об организации Маркова 2-го также не было ничего известно, и он не имеет с ней никакой связи. Б. Н. Соловьев был неделю тому назад в Тобольске, привез белье и теплые вещи для Их Величеств, после чего он уехал в Покровское.

Их Величества и Их Высочества находятся в добром здравии и с истинно христианским смирением переносят все тяготы заточения. Лично он, о. Васильев, был одно время арестован за то, что провозгласил многолетие Их Величествам, но вскоре выпущен и с того времени находится под подозрением и наблюдением. После этого сообщения я понял причину волнения о. Алексея при моем появлении.

В заключение он сказал, что долго в таком положении Их Величества оставаться не могут. Необходимо приступить к решительным действиям, о чем он уже сообщил А. Вырубовой. Необходимо, чтобы в Тобольск приехало небольшое количество верных людей, но главная остановка за материальными средствами, которых вовсе не было, а не имея денежных средств, все предприятие становилось рискованным.

Я заверил о. Васильева, что остановки за верными людьми не будет, что за мной по одиночке и группами в самом непродолжительном времени прибудет в Тобольск и окрестности более, чем нужное количество офицеров.

Я просил о. Васильева передать принесенный пакет Их Величествам вместе с моими верноподданническими чувствами горячей любви и преданности, а также непременном желании, во что бы то ни стало, остаться вблизи Их Величеств».

«В конце нашего разговора в комнату вошел сын о. Васильева, с которым он меня и познакомил. Он произвел на меня очень симпатичное впечатление. Я вышел на улицу, пройдя несколько боковых улиц, очутился неподалеку от губернаторского дома.

В одном из крайних левых окон второго этажа я заметил Великую Княжну Ольгу и Марию Николаевну. Они разговаривали между собой. Я на несколько секунд остановился, но больше никого увидеть не пришлось, и я отправился домой.

Весь остаток дня и весь вечер я провел в писании длиннейшего письма Ее Величеству, в котором описывал происходившее в России, гибель нашего полка в Крыму с перечислением убитых однополчан, о жизни с Ю. А. Ден в Белецковке, последние известия о А. Вырубовой, а также о своем свидании с графом Келлером. Кроме того я умолял Ее Величество мужаться и не безпокоиться, Их не забыли и не забывают, «тант Ивет», под каким наименованием знала Ее Величество о Маркове II-м как о главе организации, еще с лета 1917 г., лихорадочно работает, все налаживается, и скоро Их Величества увидят в Тобольске не только меня.

Вечером я не выдержал и отправился еще раз к о. Васильеву и передал его сыну письмо, написанное мной Ее Величеству. Когда я вернулся домой, часы потянулись томительно долго. Ночь была невыносима, и только когда настало утро, я почувствовал себя окрепшим. С трудом я дождался конца длинной великопостной службы.

Когда почти вся публика вышла из церкви, я увидел о. Васильева, знаком приглашавшего меня войти в алтарь. Когда я вошел и мы поздоровались, он дрогнувшим голосом в самых теплых и сердечных выражениях передал мне глубокую благодарность Их Величеств за мой приезд и при этом передал мне от имени Ее Величества благословение в виде иконки св. Иоанна Тобольского с одной стороны, а с другой - с изображением Абалацкой Божией Матери, молитвенник с собственноручной надписью Ее Величества:

Маленькому М. благословение от Ш., и в подарок от Их Величеств большой мундштук мамонтовой кости. Передавая его мне, о. Алексей прибавил:

«Ее Величество не знала, что вам подарить, но потом, достав мундштук, сказала: Он наверное, курит, я ему вот его и подарю. Когда будет курить, будет чаще меня вспоминать.»

Кроме того, о. Васильев передал мне еще один маленький мундштук мамонтовой кости и открытку собственной Ее Величества работы: наверху ангел, исполненный акварелью, а в середине церковнославянскими буквами надпись:

«Господи, пошли благодать Твою в помощь мне, да прославлю Имя Твое Святое», - с просьбой передать эти вещи А. Вырубовой.

Совместно с вещами он передал мне также письмо Ее Величества ко мне. Я был до того безумно счастлив, что не мог и слова благодарности сказать.

О. Васильев дал мне успокоиться и продолжал:

Ее Величество считает, что вам не безопасно оставаться в Тобольске, потому что вас легко могут опознать, как полковник Кобылинский, так и его знакомая, Битнер. Ведь они вас знают по Царскому Селу еще. Неправда ли?

Я ответил утвердительно.

И потому Ее Величество вас просит как можно скорее уехать из Тобольска в Покровское к Борису Николаевичу Соловьеву и временно остаться у него.

В этот момент в церковь пришел камердинер Их Величеств Волков (это был служитель Кирпичников, как я впоследствии узнал), который вошел в алтарь и еще раз со слезами на глазах передал мне благодарность Их Величеств и Их Высочеств за приезд и за привезенные подарки. Он же передал мне, что Государыня заплакала, когда узнала о несчастии, случившемся с Ее полком. Затем он передал мне, что Их Величества обязательно желают меня видеть, хотя бы из окон, что он за этим и послан в церковь, чтобы идти впереди меня, так как Их Величества могут меня не узнать в штатском.

Попрощавшись и получив благословение от о. Алексея и передав Кирпичникову пакет, в который были завернуты оставшиеся еще у меня книги, я за ним вышел из церкви».

«Еще издали я увидел Их Величеств и Их Высочеств в находившихся рядом с балконом окнах второго этажа. Государь стоял рядом с балконной дверью, рядом в окне на подоконнике сидел Наследник. За ним, обняв Его за талию стояла Ее Величество. Рядом с Наследником сидела Великая Княжна Анастасия Николаевна.

Рядом с Государыней стояла Великая Княжна Мария Николаевна, а за Государыней и Великой Княжной Марией стояли, вероятно, на чем-то высоком Великие Княжны Ольга и Татьяна.

Не доходя шагов двадцать до угла дома, я остановился и для того, чтобы выждать время, сначала достал только что полученный мундштук, потом стал искать в карманах портсигар и спички. Их Величества и Их Высочества сразу узнали меня, и я заметил, что они с трудом сдерживались от смеха, до того я был комичен в своем долгополом штатском осеннем пальто и в своей шапке петербургского лабазника.

Когда я после долгих усилий, затягивая время, пристроил свою папиросу к мундштуку, а потом поднял голову и закурил, я увидел, как Ее Величество едва заметно кивнула мне головой, а Наследник с видимым любопытством оглядывал меня с головы до ног и что-то говорил Государыне.

Во мне все клокотало и нервные спазмы сжимали горло. Мне стоило огромных усилий, чтобы не показать своего волнения и сдержать готовые сорваться рыдания.

Постояв еще немного на углу, я медленно-медленно пошел вдоль фасада. Их Величества и Их Высочества стали переходить от окна к окну.

Дойдя до конца дома, я повернул обратно, все время не спуская глаз с окон.

Когда я дошел снова до угла, навстречу мне попался извозчик. Я остановил его, сел в санки и снова проехал мимо дома. Я приказал ему ехать в конец улицы, где находился колбасный магазин. Сделавши закупки в магазине, я демонстративно положил большой пакет себе на колени, приказал извозчику ехать прямо мимо дома к себе в гостиницу.

Их Величества, видимо, поняли мой маневр и, когда я проезжал, Они все еще были в окнах. Но это уже был один только ми г.Я успел уловить еще легкий кивок головы Государыни, и губернаторский дом скрылся за поворотом из моих глаз.

Я был безумно счастлив, что увидел Их Величества, что заветное мое желание исполнилось, что я сдержал данную себе в ту достопамятную ночь, когда Их перевозили из Царского Села в эти края, клятву в том, что я доеду, во что бы то ни стало, до Их нового местопребывания, но в то же время я был до глубины души потрясен безпомощностью Их и своего положения. Этого дня я никогда не забуду.

Это был день когда я последний раз видел Их Величества, Людей, Которых я боготворил и боготворю, Которым верно служил и ради Которых когда угодно, не задумываясь, готов отдать свою жизнь!

Через два часа готовая тройка, исполняя волю Ее Величества, увозила меня в Покровское. 10-го марта в 11 часов 5 минут вечера приехал я в Тобольск, и в 4 часа дня 12 марта пришлось мне его покинуть.

Не думал я тогда, что более не суждено мне будет в него вернуться.

«Сердечно тронуты Вашим приездом и очень благодарны за подарки. Большой мундштук Вам, маленький Ю. А., открытка А. А. Еще раз спасибо, что Нас не забыли. Храни Господь! Искренний привет от Ш».

В сотый раз перечитывал я эти священные для меня строки, полученные от Государыни, сидя в санях, мчавших меня по знакомой дороге. На этот раз я не обращал уже внимания на красоты природы, мелькавшие перед моими глазами. Я весь находился под впечатлением только что пережитого и только одна мысль упорно сверлила мозг: - А что же будет дальше? Ответа ясного я не находил. Оставалось верить, что Соловьев, как более меня ориентированный в создавшейся обстановке, должен найти какой-либо выход».

Соловьев обрисовал мне положение Царской Семьи в следующем виде. С октября месяца прошлого года, когда он впервые приехал в Тобольск и передал Их Величествам первые вещи, полученные от А. Вырубовой, положение Их сильно изменилось».

«После увольнения комиссара Макарова, человека, несмотря на революционный стаж, очень благожелательно настроенного к Царской Семье, а случилось это из-за опрометчивости и легкомыслия М. С. Хитрово, задержанной в Тобольске.

Сразу же после ее приезда, на его место был прислан некто Панкратов, бывший политический ссыльный, человек мало энергичный, который сразу же стушевался перед «отрядным комитетом», который не преминул зажать всю власть над Царственными Узниками в свои лапы.

Его помощником стал Никольский, типичный прапорщик революционного времени, с ухватками митингового оратора, хам по манерам и по происхождению. Касательства к жизни заключенных он не имел никакого, а проводил время среди солдат отряда, найдя в них достойное себе общество. О Кобылинском Борис Николаевич был неопределенного мнения.

Трудно себе представить, чтобы кадровый гвардейский офицер мог занять, благодаря своим революционным убеждениям, должность подобную той, которую он занимал. С другой же стороны, не было никаких данных, которые давали бы возможность думать, что он занял таковую по поручению одной из правых организаций.

По отношению Их Величеств Кобылинский держал себя корректно и весьма сдержанно. Отношение к нему Их Величеств было недоверчивым и тоже сдержанным. Достаточной силы воли в нем не замечалось и никакого особого влияния на комитет, не говоря даже о власти над ним, он не имел. Битнер была принята Их Величествами, имела доступ в дом и давала даже уроки Великим Княжнам и Наследнику.

Держала она себя так же, как и Кобылинский, замкнуто и неопределенно. Во всяком случае, убеждением Бориса Николаевича было то, что если наступит момент освобождения Царской Семьи, то Кобылинский препятствий к этому чинить не будет, но сам для этого ничего не сделает.

Отряд состоял из 150 человек при пулеметах и 8-ми офицерах, не считая Кобылинского. Солдаты были набраны из запасного батальона 1-го, 2-го и 4-го Стрелковых полков; все это были старые солдаты, побывавшие на фронте, георгиевские кавалеры. Среди них сразу же обнаружились солдаты, вполне лояльно относившиеся к Их Величествам, а глядя на них, и другие солдаты, вследствие долгой и близкой жизни при Их Величествах, переменили свою ухарски-революционную физиономию.

Из восьми офицеров надежными можно было считать двух. Словом, конъюнктура для создания побега Их Величеств до большевицкого переворота, если и не была блестящей, то, во всяком случае, более или менее благоприятной.

С момента же перехода власти в руки большевиков положение резко изменилось к худшему. В Тобольск стали проскакивать телеграммы из Петербурга, которыми советские власти стали корректировать жизнь Их Величеств, а «отряд» переизбрал председателя комитета, которого и послал в Петербург.

Избран был подпрапорщик Матвеев, полуграмотный субъект, вернувшийся из «красной столицы», исполненный большевицкой благодати и уже в чине прапорщика! По его заявлению он был произведен в офицеры самим Лениным. Лучше он от этого не сделался, а напротив, перевел всю свиту в губернаторский дом, где и без того Их Величества жили в страшной тесноте, и, что хуже всего, ограничил питание Их Величеств до крайности.

Вопрос питания вообще стал очень острым. Борис Николаевич до сего дня различными способами передал Их Величествам 50.000 руб., из коих часть была из личных его денег и денег его жены, а другая была передана ему А. Вырубовой. Кроме этого, некоторые тобольские купцы материально помогали Их Величествам. Население относилось к нужде Их Величеств крайне отзывчиво и помогало, как могло, продуктами.

Епископ Гермоген и монастыри тоже посильно приходили на помощь Заключенным, стараясь, как можно, больше облегчить жизнь несчастным Страдальцам. Очень повредило Их Величествам неожиданное выступление во время Рождественских праздников в Благовещенской церкви о. Васильева».

«Его арестовали, но вскоре выпустили, и для него из этого большой беды не вышло, говорил мне Борис Николаевич, но Их Величествам он безусловно, повредил так же, как напортила своей легкомысленностью М. Хитрово в августе.

Их перестали пускать в церковь, стали относиться подозрительно. Матвеев и приехавшие на смену уехавшим старым солдатам, распущенные солдаты более молодых сроков стали видеть в этом необдуманном выступлении скрытую контрреволюцию!

Несмотря на то, что охрана Их Величеств, благодаря приезду новых солдат, потерпела существенные изменения, Борис Николаевич сообщил мне, что среди них наберется 30 человек, на которых можно положиться и быть уверенными, что они окажут содействие при освобождении Царской Семьи из заключения.

После ознакомления меня со создавшейся обстановкой Соловьев перешел к изложению плана возможного спасения Заключенных. По всем имеющимся у Соловьева данным, никакой концентрации верных Их Величествам людей в районе Тобольска не было. Наиболее реальную помощь путем присылки необходимых вещей и облегчения безконтрольного сообщения с внешним миром, оказала Их Величествам А. Вырубова. Связь между Тобольском и Петербургом она поддерживала как через Соловьева лично, так еще через несколько лиц. Лично Соловьеву удалось на месте сделать следующее:

1) Твердо установить тайную связь с Заключенными.

2) Образовать в Тобольске и в ближайшем к нему районе группу верных людей.

3) По всей линии от Тобольска до Тюмени на расстоянии, равном перегонам ямщиков, установить ряд определенных пунктов с верными и надежными людьми, через которых пересылается корреспонденция и мелкие вещи из Тобольска до Тюмени.

4) Удалось установить после больших трудов постоянный и верный контроль над почтово-телеграфными сообщениями как «отряда», так и Совдепа.

Кроме того, и Тюменская почтово-телеграфная станция была у него под наблюдением, так что даже шифрованные телеграммы Тюменского совета не были для него тайной.

5) Наконец, посильная материальная помощь Бориса Николаевича.

Моими рассказами о положении Петербургской организации, возглавляемой Марковым II, и о ее безденежье Соловьев был поражен. Когда я рассказал ему, что тот требовал денег у А. Вырубовой, открыто говоря ей, что денег организация не имеет.

Он мне резонно ответил: - «Я этого никак понять не могу. Из ваших слов следует, что организация зародилась чуть ли не с мая месяца прошлого года, то есть почти год без малого, и за этот промежуток времени Марков 2-й не смог собрать достаточных средств и мо г. по вашим словам, выслать в эти места только одного Седова! Какое же он имел право бросать обвинения А. Вырубовой в ее ничегонеделании в этом направлении? Я могу удостоверить, что она сделала все. Что было в ее силах и возможности»!

На это я ответил Борису Николаевичу, что мне самому не понятно, как Марков 2-й не мог до сего дня обезпечить организацию деньгами принимая во внимание, что в его распоряжении было лето и осень, вплоть до октября, когда банки работали исправно. Единственно, остается предположить, что имя его не популярно в тех кругах, которые желали бы материально помочь Императорской Семье.

Не найдя средств для исполнения своей заветной цели, поездки в эти края, в своей организации, я нашел их у А. Вырубовой, за что ей до конца своих дней буду благодарен. Я приехал сюда и готов голову сложить ради пользы Их Величеств. Из разговора с Борисом Николаевичем я понял, что он сильно рассчитывал на помощь некоторых московских кругов, для связи с которыми в ближайшие дни поедет сын о. Васильева».

А вот рассказ Соловьева о Тобольске: «Рано утром нас разбудил колокольный звон, так как было воскресенье, и, торопливо приведя себя в порядок мы отправились к обедне в соборе, где как раз Литургию служил Епископ Гермоген, злой враг моего покойного тестя. Епископ Гермоген отлично знал меня с детства и очень любил меня» .

Сергей Желенков, продолжение следует

У Цесаревича Алексея было еще ружье, изготовленное Тульским Императорским заводом, в единственном экземпляре, о чём было написано золотом буквами на инкрустированном прикладе. В 2000 г. из-за этого ружья был убит коллекционер в Нижнем Новгороде бывшим участковым после приезда милиции пропало не только ружьё, но и футляр с бриллиантами! У этого коллекционера, в бытность Управляющим делами Президента, был Павел Павлович Бородин и предлагал, за большую сумму, выкупить это ружьё или передать в музей, но получил отказ.

За два дня до открытия Собора, 27 ноября, в московском Сретенском ставропигиальном мужском монастыре прошла конференция «Дело об убийстве Царской семьи: новые экспертизы и материалы. Дискуссия». Комиссия реконструировала расстрел и вплотную подошла к вопросам: было ли это ритуальное убийство и кто заказчик - Ленин или Троцкий?

В президиуме конференции присутствовали: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл; митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий , управляющий делами Московской Патриархии, председатель церковной комиссии по изучению результатов исследования останков, найденных под Екатеринбургом; епископ Егорьевский Тихон, председатель Патриаршего совета по культуре , секретарь церковной комиссии по изучению результатов исследования останков, найденных под Екатеринбургом.

Среди участников конференции ― иерархи и священнослужители Русской Православной Церкви, члены церковной комиссии по изучению результатов исследования останков, найденных под Екатеринбургом, исследователи и эксперты, участвующие в следствии по делу об убийстве святых Царственных страстотерпцев.

Святейший Патриарх Кирилл обратился к участникам конференции со вступительным словом в котором сообщил, что Церковь пока ещё не сформировала свою позицию относительно екатеринбургских останков.

Ведущие российские ученые, криминалисты, историки и сотрудники следственных органов несколько часов отчитывались перед залом, заполненным священнослужителями.

С первым докладом «О недостатках предыдущего следствия и необходимости возобновления следствия осенью 2015 г. О ходе расследования уголовного дела и результатах отдельных криминалистических экспертиз» выступила и.о. старшего следователя по особо важным делам при председателе Следственного комитета Российской Федерации полковник юстиции М.В. Молодцова.

Она рассказала, что после возобновления расследования по делу об убийстве царской семьи допрошены более 20 человек, обнаруживших захоронение останков и участвовавших в раскопках.

«С их участием произведены осмотры места происшествия – и Ганина яма, и Поросенков лог, где они рассказали об обстоятельствах, известных им по делу» , – сказала Молодцова.

Она также сообщила, что следственным органами после возобновления следствия по делу о гибели царской семьи было назначено 34 различные экспертизы.

«Производство экспертиз не закончено. Имеются лишь промежуточные результаты по некоторым вопросам» , – сказала следователь и добавила, что не закончена молекулярно-генетическая экспертиза, а также экспертиза почвы с целью установить вероятность их сожжения.

Главный научный сотрудник Института российской истории РАН, исследователь истории российских спецслужб, доктор юридических наук Василий Христофоровопроверг слухи, что большевики якобы отсекли голову Николаю II и отправили в Кремль. По словам историка, эта информация не нашла подтверждения при расследовании обстоятельств гибели царской семьи.

«У нас нет ни одного не только документа, но ни одного косвенного свидетельства участника событий по поводу отсечения головы », – сказал Христофоров, являющийся членом Патриаршей комиссии по изучению результатов исследования екатеринбургских останков.

Заведующий отделом судебно-медицинской идентификации личности Российского центра судебно-медицинской экспертизы Виктор Звягинсчитает , что поиск мест возможного захоронения императора Николая II, членов его семьи и слуг необходимо продолжить.

По словам эксперта, такой вывод был сделан на основании массы обнаруженных костных и зубных фрагментов захоронения, которое предположительно принадлежит царевичу Алексею и великой княжне Анастасии. «Всего было доставлено 46 костных объектов, большинство которых имело массу менее грамма», – сказал он, отметив, что это значительно меньше того, что, по экспертным оценкам, должно было быть обнаружено. Кроме того, там найдены фрагменты костей, которые не принадлежат людям.

«Результаты показывают, что обнаружено только одно из нескольких мест криминального захоронения и нужно продолжать поиски. Имеются сведения, что обнаружены несколько мест, где возможно их (останков. – Ред.) нахождение - методами 3d-радаров» , – сказал Звягин.

Председатель судебно-медицинской ассоциации Северо-Запада России, президент Международного конгресса судебных медиков Вячеслав Поповуверен , что тела семьи Николая II и их слуг не могли быть полностью уничтожены серной кислотой и огнем.

«Нет оснований переоценивать повреждающее действие серной кислоты, она, конечно, могла быть налита на тела, но разрушить их при таком способе воздействия концентрированной кислоты невозможно» , – отметил эксперт.

Он рассказал, что были проведены эксперименты не только с использованием концентрированной серной кислоты, но и эксперимент, исследующий процессы в кремационной камере, который привел экспертов к выводу, что тела сжечь полностью было невозможно.

Патриарх Кирилл при этомотметил , что нужно ещё раз проверить версию о возможном полном сожжении останков. Он рассказал, как сам был свидетелем процесса кремации умерших в Индии.

«Я был там и своими глазами видел, как проводятся кремации: сжигают целый день, с раннего утра и до поздней ночи, используют огромные сухие дрова. В результате кремации все равно остаются части тела» , – сказал Предстоятель.

Одним из докладчиков на мероприятии стал заведующий кафедрой публичного права ГУ МРФ Вячеслав Попов. До этого он 20 лет возглавлял кафедру судебной медицины Военно-медицинской академии, был экспертом в следствии по делу о царских останках в начале 1990-х годов и теперь участвует в новом расследовании вместе со священнослужителями. Он координирует судебно-медицинские и антропологические исследования, которые проводит новая комиссия.

По его словам, комиссия работает с двумя группами экспертов: антропологической, которая изучает найденные останки, и исторической - занимающейся изучением документов. В составе групп хватает специалистов из Санкт-Петербурга, например, в них входят профессора Владимир Трезубов и Людмила Алексина из Первого медицинского института, доктор наук Оксана Фандеева из Ленинградского областного бюро судебно-медицинской экспертизы. И в исторической, и в антропологической экспертной группе есть представители церкви.

Задача у всех комплексная: идентифицировать, кому принадлежат екатеринбургские останки, как именно были убиты эти люди и кто заказчик преступления. Пока установлена лишь родственная связь – пять человек, особенно четыре женщины, представляли одну семью. У них особое строение зубов и челюстей, родственные черепа. Что это именно царские останки, комиссия пока не утверждает, хотя ряд косвенных подтверждений – возраст, эксклюзивная для того времени стоматология – позволяет догадываться о непростом происхождении найденных костей.

- Разве в 1991 году не установили, чьи это останки?

– Если бы установили в 1991-м, не было бы никакого "сыр-бора" сейчас. Да, в 1991 году было высказано определенное мнение на этот счёт, оно потом оспаривалось. Церковь предложила 10 вопросов, на которые надо было ответить следственной группе, но следователь Соловьёв проигнорировал их все. Дело было возбуждено в связи с массовым убийством, а прекращено в связи с идентификацией личности погибших. Цели следствие не достигло, и сейчас этот огрех надо восполнить. Поэтому прекратили прежнее расследование и начали всё с нуля два года назад.

- Церковь ставит перед экспертами вопросы?

– Возникает какая-то версия, и надо либо отвергнуть, либо принять её. И мы занимаемся тем, что отвечаем: можно ли было сжечь все эти останки, можно было сжечь одного или двух человек дотла (до золы и порошка в сыром лесу за короткое время невозможно), была версия об отделении голов в 1918 году - проверяли и её. Не подтвердилась. Возник вопрос о серной кислоте: можно ли было серной кислотой сжечь все эти тела, чтобы от них следа никакого не осталось, - проверили (уничтожить останки имеющимися запасами было невозможно). Мы также провели реконструкцию самого расстрела.

Порой задаются вопросы, которых мы раньше не касались. Вот вчера сказали: ладно, мы согласны, что сжечь тела нельзя на дровах где-то в сыром лесу. А вот если воздействовали кислотой и только потом сжигали, вот это никто не исследовал! Вот, пожалуйста, ответьте нам на этот вопрос.

При этом версию о ритуальном убийстве, которую епископ Шевкунов назвал вчера одной из серьёзно обсуждаемых в церковном сообществе, ещё предстоит проверить - будет назначена психолого-историческая экспертиза.

– Эта версия появилась давно, еще в 1918 году. В доме Ипатьева якобы была сделана кабалистическая запись (она расшифрована: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы»), одна запись мистического характера из стихотворения Генриха Гейна на немецком языке ("Белзацар был убит этой ночью своими слугами"). Есть их фотографии. Отсюда и появилась эта версия. Она действительно мистического такого характера...

- Какой должен быть итог расследования?

– Установить личность этих людей и реконструировать обстоятельства гибели. Но в качестве сверхзадачи – должен быть установлен заказчик. Дело в том, что в руководстве страны тогда были люди, которые имели юридическое образование. Правда, не все, только Ленин. А остальные интуитивно чувствовали, что надо концы своей преступной деятельности куда-то прятать, и по возможности у них это получалось. Они старались ничего документально не закреплять, сваливать вину на региональные органы - екатеринбургское ЧК, что они сами решили всех расстрелять и изувечить.

Историческая экспертиза, которая находится в начале своего пути, должна ответить на вопрос о заказчике этого преступления. Понятно, кто организатор, и понятно, кто исполнитель, но вот заказчик… Насколько наше руководство – и Троцкий, и Ленин, в частности, – были причастны к этому делу и в какой мере участвовали.

- А зачем это нужно? Что это даст?

– Историческую справедливость, историческую правду. Это надо установить, как и в любом расследовании.

- Есть ли какой-то срок завершения, к которому вы стремитесь закончить расследование?

– Нас никто не подгоняет. Никто не ставит каких-то сроков: к 7 ноября или к 1 мая. Мы работаем в спокойном режиме. Это решено на самом высоком уровне, чтобы экспертам никто не мешал. Но мы не ленимся – все время что-то делаем. Делаем мы это, в общем-то, не за деньги, в свое личное время. И слава богу, что нас не торопят. Когда мы начинали, мы думали, что это продлится 2 – 3 года. Но, наверное, это и правда реальные сроки. Нас никто не торопит ни к какой дате. Хотя будет 100-летие расстрела, может, и хотелось бы кому то там к этой дате получить ответы на все вопросы, но перед нами никто не ставил такой даты.

- Зачем Владимир Путин приедет на Собор, где будет обсуждаться работа комиссии?

– Вчерашнее мероприятие проходило под председательством святейшего патриарха. И мне казалось, что он всю информацию из первоисточника получает. Но я думаю, что Владимиру Владимировичу надо давать уже результаты. Сделаем работу, и можно будет обо всем этом говорить. Поэтому я думаю, что (завтра на Соборе) просто будут поставлены новые задачи. Насколько я в курсе дела, у Владимира Владимировича такая точка зрения: не надо никого подгонять, надо один раз решить этот вопрос и больше к нему не возвращаться.

Председатель синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда отметил, что завершение экспертизы – это «только этап: нужно посмотреть, как результаты одной экспертизы сочетаются с другой».